Содержание А.Г. Авдеев (Москва)
«ГРАД ГАЛИЧЬ ПЕРВОЙ»
О времени, месте и исторических обстоятельствах основания города Галича*
* Впервые опубликовано в «Вестнике Московского университета». Серия 8. История. — 2002, № 4.

В истории Костромской земли есть еще немало загадок. К одной из них относится начальный этап истории ровесника Москвы – города Галича.
Одной из достопримечательностей этого города являются три разновременные крепости. Две из них – Нижнее и Верхнее городища – находятся на горе Балчуг (Столбище), третья – городские валы – в центре современного города. Строительство первой связывается с первоначальным городским поселением, второй — с деятельностью князя Юрия Дмитриевича или его сыновей. Городские валы были сооружены или реконструированы дьяком Иваном Выродковым в 1552 г. (1)
(1) Смирнов П.П. Древний Галич и его важнейшие памятники // УЗ МГПИ им. В.П. Потёмкина. М., 1947. Т. IX. Вып. 1. С. 90.

Согласно Житию преп. Паисия Галичского, составленному не ранее 1682 г., «град Галичь первой» находился в устье р. Чёлсмы (2). Будто бы разрушенный Василием Тёмным, он был перенесён Галичским князем Дмитрием Юрьевичем Меньшим (Красным) на гору Балчуг – место его традиционной локализации. Житие датирует время возникновения укреплений Галича 1434 г., когда Дмитрий Красный «приим власть Галическую» (3). Это предание, безусловно, нуждается в проверке с привлечением всего круга возможных источников.
(2) ОР РГБ. Ф. 299 (собр. Н.С. Тихонравова). № 57. Л. 38.
(3) Там же. Л. 45.

В основе Жития преп. Паисия лежат «древние Галичские летописцы», по-видимому, составленные задолго до конца XVII в. (4) В.О. Ключевский считал, что они использованы «неудачно, с пропусками и ошибками» (5). Однако сличение их фрагментов с каноническими летописями показало, что, по всей вероятности, это была официальная летопись Галичского княжества, составленная в княжение Юрия Дмитриевича или Дмитрия Шемяки, из которой впоследствии были намеренно изъяты те сообщения о событиях феодальной войны, что имели чёткую антимосковскую направленность. И в то же время княжение Дмитрия Красного, единственного из сыновей Юрия Дмитриевича, имевшего симпатии к Москве, очевидно, было представлено в летописи полнее.
(4) В середине XVII в. фрагменты этих летописцев были записаны в сказании о явлении иконы Божьей Матери Овиновской, которое послужило одним из источников Жития преп. Паисия Галичского (ОР РГБ. Ф. 98. Собр. Е.Е. Егорова. № 1491. Л. 837 - 838 об.).
(5) Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 357.

Предание о «Галиче первом», стоявшем на мысу у места впадения Чёлсмы в Галичское озеро, есть также в Ветлужском летописце. Его основание он относит к 1167 г. (6) Как и Житие преп. Паисия, летописец связывает разрушение города с походом Василия Тёмного, а перенос его на Балчуг – с инициативой Юрия Дмитриевича, но датирует основание Галича первого 1422 годом (7). В отличие от Ветлужского, Тычинкинский летописец содержит три версии о времени строительства крепости на Балчуге. Первая говорит о её основании Юрием Долгоруким, вторая датирует строительство 1170 годом (8), третья (с датой 1422 г.) – приурочивает его к визиту митрополита Фотия и освящению нового города (9). Последняя версия противоречит каноническим летописям хронологически и фактически: их рассказ о визите митрополита Фотия в 1425 г. показывает, что в это время крепость «на горе» существовала, а Спасо-Преображенский собор использовался для захоронения членов княжеской семьи (10).
(7) Смирнов Ю. Летописцы из Галича // Губернский дом. 2000.
№ 2 (39). С. 15.
(8) Памятная книжка… С. 325 - 326.
(9) Смирнов Ю. Указ. соч. С. 16.
(10) Семенченко Г.А. Неизвестный сын Юрия Галицкого и политическая борьба на Руси в начале 30-х гг. XV в. // ВИД. М., 1991. Т. XXII. С. 188 - 193.

Ветлужский летописец был открыт в первой трети XIX в. в Галичском уезде, Тычинкинский – составлен жителем Галича И.И. Тычинкиным в 1831 г. на основании имевшихся у него летописей и актового материала. К настоящему времени оба летописца утрачены, за исключением выписок из Ветлужского летописца, включенных Д.П. Дементьевым в очерк истории Шангского городища (11), и двух опубликованных фрагментов из Тычинкинского летописца (12). Протоиерей М.Я. Диев, знакомый с полными текстами этих памятников, считал Тычинкинский летописец сокращением Ветлужского (13).
(11) Дементьев Д.П. Указ. соч. С. 51, 69 - 71, 75, 88, 89.
(12) Памятная книжка… С. 325 - 326; Смирнов Ю. Летописцы… С. 16.
(13) Титов А.А. Материалы для истории Императорского общества истории и древностей Российских. Переписка гг. действительных членов общества (1830 - 1876) // ЧОИДР. 1887. Кн. 1. С. 35.

Эти летописцы не получили должной оценки в науке. Если А.В. Экземплярский видел в Тычинкинском летописце свод местных преданий (14), то современные костромские краеведы считают его более достоверным, нежели канонические летописи, источником по истории Галича (15).
(14) Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г. СПб., 1891. Т. 2. С. 206.
(15) Смирнов Ю. Указ. соч. С. 15.

О времени создания Ветлужского летописца имеются косвенные данные. Последней датой в выписках Д.П. Дементьева является 1690 г. (16), что определяет его верхнюю границу. Список Тычинкина, вероятно, был доведён до 1572 г. (17) На нижнюю хронологическую границу его появления, видимо, указывает термин «бердыш» в статье о событиях 1170 г. (18) Впервые он был упомянут в Львовской летописи под 1468 г. (19) и распространился не позднее последней четверти XV в. (20) Язык летописца архаичен: в нём присутствуют характерные черты новгородского диалекта, сохранившиеся в Поветлужье («в Галици», «Галиц», «у Галиции», «вящщими») (21). Древней (если И.И. Тычинкин не ошибся) была и рукописная техника – коленное письмо, исчезнувшее на Руси в XV в. (22), но сохранившееся в приказном делопроизводстве в XVI - XVII вв. (23) Наконец, летописец стал одним из источников первой редакции Жития преп. Варнавы Ветлужского, созданной в 1639 г., а из него попал в летописец Воскресенского Солигаличского монастыря. Таким образом, в конце XVI в. Галичский летописец уже существовал. Однако в отличие от канонических летописей, даты в Галичском летописце даны от Рождества Христова, что может быть результатом его редактирования – ещё до того, как списки попали к И.И. Тычинкину и Д.П. Дементьеву.
(16) Дементьев Д.П. Указ. соч. С. 88.
(17) Крживоблоцкий Я. Костромская губерния // Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. СПб., 1861. Т. 12. С. 7. Прим. **
(18) Памятная книжка… С. 326.
(19) ПСРЛ. СПб., 1910. Ч. 1. Т. XX. С. 279.
(20) Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси в XIII - XV вв. Л., 1976. С. 22, 23.
(21) Ганцовская Н.С. Особенности говоров Шарьинского района // Ветлужская сторона. Историко-краеведческий сборник. Кострома, 1995. С. 123 - 124.
(22) Карский Е.Ф. Славянская кирилловская палеография. Л., 1928. С. 266.
(23) Шмидт С.О. У истоков российского абсолютизма. Исследование социально-политической истории времён Ивана Грозного. М., 1996. С. 456.

В XIX в. местные предания связывали с первым Галичем два места. Одно — на мысу Толстиха на правом берегу Чёлсмы близ её устья, в пяти верстах к западу от города, где находился Фроловский монастырь, «что у озера». Легенда связывает его начало с учеником Сергия Радонежского, преп. Авраамием Галичским, который ходил сюда по водам Галичского озера из основанной им на противоположном берегу Новозаозерской обители. Передавший её В.Д. Мухин рассказывал о светлой струе, заметной на озере в тихую погоду (24). Местные жители называют её «струёй Авраамия», но говорят, что это – след лодки, на которой подвижник перевёз явившийся ему образ Божией Матери на противоположный берег, к крепостным стенам Галича. Первые сведения о Фроловском монастыре дошли от 1509 г. (25), и, возможно, эта дата близка времени его основания. В 1490/91 г. на его месте было село Фроловское, пожалованное Иваном III Андрею, Ивану и Никите Ивановым, детям Племянниковым (26).
(24) Мухин В. Воспоминания об обители преподобного Паисия близь города Галича (Костромской губернии), о самом Галиче и о находящихся в нём и близь него храмах и обителях. М., 1884. С. 13.
(25) Строев П.М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви. СПб., 1877. Стб. 864. № 10; Упразднённые монастыри Костромской епархии. М., 1909. С. 28, 29.
(26) АСЭИ. М., 1964. Т. III. С. 261. № 240; уточнение даты: Антонов А.В. Родословные росписи конца XVII в. М., 1996. С. 234.

Естественная заболоченность делала это место неприступным (27). Ещё в XIX в. на мысе Толстиха были заметны остатки крепостных сооружений: здесь можно было различить «развалины зданий, башни и вал; последний <…> с тремя ямами, в которых находится горелый кирпич и слой горелой ржи, простирающийся на аршин в глубину» (28). Кирпич заставляет усомниться в большой древности этого объекта: в Северо-Восточной Руси его производство было налажено только в последней четверти XV века, однако в Новгороде и Пскове традиции кирпичного зодчества не прерывались с древнейших времён.
Визуальные наблюдения на этом мысу были проведены мною в июле 1994 г. (29)
(27) Беляев И. Статистическое описание соборов и церквей Костромской епархии, составленное на основании подлинных сведений, имеющихся по Духовному ведомству. СПб., 1863. С. 96.
(28) Исторические сведения о некоторых городах Костромской губернии // ЖМВД. 1848. Ч. 22. Кн. 4. С. 6.
(29) Авдеев А.Г. Археологические разведки в Галиче Мерьском // АО-1994. М., 1995. С. 64.

Поиски поселения оказались затруднены как отсутствием главного ориентира – Фроловской церкви, уничтоженной в советское время, так и новым руслом Чёлсмы, вырытым южнее природного. Следов деятельности человека выявить здесь не удалось, так как сильный весенний паводок и обильные осадки в начале лета превратили мыс в цепь крошечных, мало связанных друг с другом заболоченных островков.
Другим местом «Галича перьвого» предания называют «Печище» на левом берегу Чёлсмы к западу от деревни Починок. В 1822 г. архимандрит Паисиева монастыря Гедеон отмечал: «По галичскому старинному изустному преданию полагают: древний город Галичь построен был по полуденному краю хребта Галичских гор при означенной реке (Чёлсме. – А.А.) расстоянием от нынешняго в 6-ти с 1/2 верстах» (30). О том же месте в конце XIX в. сообщал и И.А. Алякритский: «Под деревнями Чёлсмой и Починком существует до сих пор «печище», которым занято около версты, а потому есть основание думать, что г. Галич стоял на этом «печище»» (31).
(30) ЦИАМ. Ф. 42 (Донской монастырь). Оп. 1. Д. 7744. Л. 6.
(31) ГКМ. № 36. Л. 14.

В августе 2000 г. эта местность была исследована мною, но никаких слоёв горелой глины найдено не было, так как «печище» сильно заболочено. Жители деревни Починок, среди которых уже нет коренных уроженцев, называют «печищем» два параллельных друг другу «вала». Их осмотр показал, что они сильно оплыли и почти слились с землёй. Внутри валов находится болотистая местность с необычно крупными кочками, поросшими лесом. Искусственный или естественный характер их происхождения покажут будущие археологические раскопки. В качестве возможной (и очень осторожной) аналогии укажем на расположенное недалеко от Галича мерянское городище Унорож, также окружённое двумя рядами валов. Отметим, что в Архангельском крае остатки такого рода городищ связывают с чудскими племенами (32), принадлежавшими, как и населявшие окрестности Галича меряне, к финно-угорской языковой семье.
(32) Криничная Н.А. Предания Русского Севера. СПб., 1991. С. 64. № 94.

Мыс в устье Чёлсмы в большей степени, чем «печище», отвечает правилам выбора места для поселения, которые учитывали славянские колонисты на русском Севере в X - XIII вв. (33) Он находится вблизи «большой воды», что позволяло поддерживать контакты с внешним миром. Устье реки способно обеспечить поселенцев рыбой, особенно во время нереста. Свободная от лесов пойма является прекрасным пастбищем для скота и пожней. Без сомнения, эти факторы должны были сыграть основную роль в выборе места. Но поселение в этих местах могло запустеть потому, что весенние паводки и дожди создавали неблагоприятные условия для жизни людей и крепость, возможно, была перенесена, например, на «печище» на более высоком левом берегу Чёлсмы. Считать его местом первоначального Галича нет оснований.
(33) Макаров Н.А. Русский Север: таинственное средневековье. М., 1993. С. 52.

Одним словом, эти легенды, почерпнутые из разновременных и не зависящих друг от друга источников, не случайно «попадают» в устье реки Чёлсмы, где, по всей видимости, некогда возвышались крепостные сооружения (а именно они являлись отличительным признаком древнего города). Однако интересно другое. Если местные жители в XVII в. видели те же самые руины, что были заметны на озёрном мысу и два века спустя, то почему при стойко сохранившейся – вплоть до наших дней – памяти о деревянных укреплениях Балчуга не возникло и тени сомнений в том, что это остатки первой галичской крепости? Таким образом, устье Чёлсмы является наиболее перспективным для проведения археологических изысканий местом. Итогом их может стать действительное открытие небольшой крепостцы на подступах к городу, ведь Галич издавна сдерживал набеги казанских татар и луговой черемисы. Если это предположение не оправдается, то плодом изысканий наверняка сделаются остатки Фроловского монастыря. А если раскопки подтвердят его возникновение в середине XIV в., то, значит, будет открыта одна из древнейших обителей Галичского края. Ведь для этого времени письменные источники называют лишь два монастыря – Успенский Авраамиев и Спасо-Преображенский, причём об основании последнего летописец Воскресенского Солигаличского монастыря сообщает полуфантастические сведения.
В «Истории Российской» В.Н. Татищев пишет, что Галич был основан Юрием Долгоруким в 1152 г. (34) Эту точку зрения, по-видимому основанную на недошедшей летописи, приняли С.М. Соловьёв и В.О. Ключевский (35). А.Е. Пресняков, напротив, считал это известие «плодом обработки» В.Н. Татищевым известного летописного текста, сообщавшего, что Юрий Долгорукий, «воспоминая городы просто руские, иже быша владения его и отъяты Изяславом, построил Юриев в поле и другие грады теми же имяны» (36). Вопрос о летописных источниках «Истории Российской» не имеет однозначного решения: часто сведения по истории Руси XI - XII вв., извлечённые В.Н. Татищевым, «являются важнейшим первоисточником» (37). Возможно, это относится и к сообщению о времени основания Галича. Не исключено, что оно было почерпнуто из «Времянника иже наречется летописание Русских князей и земля Русская», охарактеризованного В.Н. Татищевым как рукопись XVII в. новгородского происхождения. События истории Малой и Белой Руси в нём сокращены или опущены, а события истории новгородской и великорусской даны в подробном изложении (38).
(34) Татищев В.Н. История Российская. М. — Л., 1964. Т. 3. С. 44.
(35) Соловьев С.М. История России с древнейших времён // Соч.
Т. 3. Кн. II. М., 1988. С. 516, 517; Ключевский В.О. Боярская дума Древней Руси. М., 1902. С. 91; Он же. Курс русской истории. М., 1908. Ч. 1. С. 356, 357.
(36) Татищев В.Н. История Российская. Т. 3. С. 241, 242, 442.
(37) Тихомиров М.Н. О русских источниках «Истории Российской» // Тихомиров М.Н. Русское летописание М., 1979. С. 82. См. также: Сенигов И. Историко-критические исследования о новгородских летописях и о «Российской истории» В.Н. Татищева. М., 1888; Азбелев С.Н. Новгородские летописи XVII в. Новгород, 1960;
Клосс Б.М., Корецкий В.И. В.Н. Татищев и начало изучения русских летописей // Летописи и хроники 1980 г. В.Н. Татищев и изучение русского летописания. М., 1981. С. 6.
(38) Татищев В.Н. История Российская. М., 1962. Т. 1. С. 124.

Хронология событий 1152 г. показывает, что к весне в результате действий Изяслава Юрий Долгорукий лишился опорных пунктов на юге Руси и, возвратившись в Ростово-Суздальское княжество, начал деятельно готовиться к новому походу. Однако в том же году флотилия волжских булгар разорила Ярославль, и князь встал перед необходимостью укрепления подходов к Волжскому пути (39). Видимо, в результате этих событий во Владимиро-Суздальской Руси появились города-крепости, чьи названия дублировали названия городов Южной Руси — Звенигород, Вышгород, Переяславль, Перемышль, Галич. Другие новгородские летописи, правда, с уверенностью позволяют говорить об основании только двух городов — Юрьева Польского и Переяславля на Клещине озере (40). Все эти города вместе с основанными в 1134 г. Кснятином, Москвой (1147 г.), Костромой и Юрьевом Польским (оба – в 1152 г.), а также Дмитровом (1154 г.) определили Ростово-Суздальское порубежье с Черниговским княжеством на юге и Новгородскими землями на западе (41) и обеспечили защиту подходов к Волге.
(39) Кучкин В.А. Юрий Долгорукий // ВИ. 1996. № 10 . С. 49 - 51.
(40) ПСРЛ. Пг., 1915. Т. IV. Ч. 1. Вып. 1. С. 153; Пг., 1917. Т. IV. Ч. 2. Вып. 1. С. 154.
(41) Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. 1200 - 1304. М., 1989. С. 39.

В целом, если рассматривать градостроительную политику Юрия Долгорукого в комплексе, то мы увидим, что это был хорошо продуманный план строительства оборонительных линий на путях, ведущих вглубь Ростово-Суздальского княжества.
Первую линию обороны, которая шла с севера на юг и составляла западное прикрытие главных центров княжеств – Суздаля и Владимира — образовывали города Кснятин, Дмитров, Вышгород, Москва (42). Кснятин, первый из городов, основанных Юрием Долгоруким
(1134 г.), находился при впадении реки Нерли в Волгу, защищая водный путь до Владимира и Ростова, образованный Большой Нерлью, Малой Нерлью и волоком. Дмитров, основанный в 1154 г. на реке Яхроме, прикрывал водный путь, которым обычно пользовались новгородцы. Он вёл по реке Тверце, потом по Волге и Яхроме, откуда волоком можно было добраться до реки Клязьмы – «столбовой дороги» вглубь Суздальского княжества. На юге эту линию замыкала Москва, чьи укрепления были усилены в 1156 г. Через неё по Яузе и волоку на Клязьме вёл кратчайший путь к Владимиру.
(42) Яновский А. Юрий Долгорукий. М., 1955. С. 146.

Вторую «линию обороны» составляли Ростов и основанные в 1152 г. Юрием Долгоруким Переяславль-Залесский и Юрьев-Польской. Они образовывали угол, обращённый вершиной на запад (43). У южных рубежей Ростово-Суздальского княжества эту «линию» замыкал Перемышль, который находился у водораздела трёх рек, впадающих в Волгу, и двух рек – Киржача и Малой Нерли, — впадающих в Клязьму. Эта водная сеть была связана волоками и соединяла важнейшие пути Суздальской земли, ведущие в Новгород Великий и Булгары. На северо-западе вторую линию обороны продолжали Кострома и Галич.
(43) Там же. С. 147.
Вполне вероятно, что вместе с задачей организации обороны Ростово-Суздальской земли основанием в 1152 г. целой серии городов, чьи названия дублировали имена городов Галицкой Руси, Юрий Долгорукий преследовал великодержавную цель показать Ростово-Суздальское княжество как бы «Русью в миниатюре».
Что же говорят археологические источники о времени возникновения Галича? В летописях он чаще всего именуется Мерьским – по его расположению в краях, населённых принадлежащими к финно-угорской языковой семье мерянскими племенами. Местные предания даже фиксируют, что славянское название города, возможно, появилось по созвучию с располагавшимся здесь мерянским поселением Галивон (44). Но этот вопрос требует дополнительного изучения, поскольку
В.Д. Мухин сообщает иное название древнейшего мерянского поселения – Мичери (45).
(44) Сытин С. Древний город Галич Костромской губернии. Рассказы о его прошлом и настоящем. Бытовые очерки и обычаи жителей. Историческое, географическое положение. Промышленность и торговля. М., 1905. С. 6.
(45) Мухин В. Указ. соч. С. 6.

Проникновение в Галичский край финно-угорских племён, связываемых с Дьяковской археологической культурой, началось в VIII - VII вв. до н.э. В то время дьяковцы освоили северный, восточный и южный берега Галичского озера (46). Видимо, в это время, судя по керамике, обнаруженной при раскопках 1995 г. в Успенском соборе Паисиева монастыря в трёх верстах от Галича, в окрестностях этой обители также могло существовать мерянское поселение. Позднее (в III - II вв. до н.э.) в непосредственной близости от Верхнего городища – в 150 м на юго-запад от него – существовало Дьяковское городище (47). Подъёмный материал, собранный на Балчуге дьяконом Григорием Чекменевым в 2000 и 2001 г., показывает, что люди селились здесь с эпохи Неолита, а в раннем Железном веке тут было поселение дьяковцев.
(46) Алексеев С.И., Комаров К.И., Леонтьев А.Е., Ошибкина С.В., Рябинин Е.А. Археология Костромского края. Кострома, 1997. С. 89, 90.
(47) Там же. С. 91.

Славяне появились в этих местах гораздо позднее, в ходе колонизации Волго-Окского междуречья. По мнению Е.И. Горюновой, в этот регион шли два потока славянской колонизации. Первый приходится на конец X в., второй – на XI - XII вв (48). С точки зрения П.Н. Третьякова, массовое расселение славян в мерянских землях произошло раньше – в конце VIII - начале IX в., благодаря выходцам из новгородских и смоленских земель (49). Славянское же население Костромского Поволжья сформировалось только к середине XII в. в результате смешения переселенцев из Ярославского Поволжья и Новгородских земель с местными мерянами (50).
(48) Горюнова Е.А. Этническая история Волго-Окского междуречья // МИА. 1961. № 94. С. 36, 37.
(49) Третьяков П.Н. К вопросу об этническом составе населения Волго-Окского междуречья в I тысячелетии н.э. // СА. 1957. № 2. С. 67.
(50) Дубов И.В. Северо-Восточная Русь в эпоху раннего средневековья (историко-археологические очерки). Л., 1982. С. 30.

В Галиче, по предположению П.А. Раппопорта, древнейшее поселение славян находилось в низменной части Балчуга (Нижнее городище), на летописном Подоле, где под оборонительными валами исследователь обнаружил фрагменты славянской керамики XI - XII вв. (51) Во время же моих разведок 1994 г. фрагменты славянских кружальных сосудов были обнаружены в центральной части Нижнего городища (52). Они полностью аналогичны керамике из раскопок Костромы. М.В. Фехнер датирует эту керамику XI - XII вв. (53) Сказанное позволяет думать, что раннее славянское поселение могло располагаться на холме Балчуг, тогда как находки П.А. Раппопорта могли быть частично перемещены в нижнюю часть городища грунтовыми водами.
(51) Раппопорт П.А. Оборонительные сооружения Галича Мерьского // КСИИМК. 1959. Вып. 77. С. 4, 5; Он же. Очерки по истории военного зодчества Северо-Восточной и Северо-Западной Руси X - XV вв. // МИА. 1961. № 105. С. 105.
(52) Аналогии: Фехнер М.В. Раскопки в Костроме (к вопросу о времени возникновения Костромы и её первоначальном местоположении) // КСИИМК. 1952. Вып. XLVII. С. 107 (X - XII вв.); ср.: Петрашенко А.В. Керамика IX - XIII вв. Среднего Поднепровья // Древнерусская керамика. М., 1992. С. 20. Рис. 7, 24 (XII - XIII вв.);
Чернов С.З. Новые материалы по хронологии Московской керамики второй половины XIII - XV вв. из раскопок в окрестностях древнего Радонежа // Древнерусская керамика. М., 1991. С. 158. Рис. 1А (XII - XIII вв.); Беляев Л.А. Древние монастыри Москвы (кон. XIII - нач. XV в. по данным археологии. М., 1995. Табл. 80, 7, 9 (XIII - XIV вв.).
(53) Фехнер М.В. Указ. соч. С. 107.

Раскопки 1995 г. на Верхнем городище Балчуга, как кажется, смогли приоткрыть завесу тайны над проблемой основания Галича. Они не подтвердили укоренившегося в науке мнения, будто Верхнее городище является однослойным памятником, связанным со строительной деятельностью галичских князей в 30 - 40-е годы XV в. В верхней части городища под слоем производившейся для нивелировки поверхности подсыпки из красноватого песка мощностью 0,65 - 0,7 м с примесью характерной для Дьяковской культуры текстильной керамики был обнаружен славянский некрополь, впущенный в материк (при размерах раскопа 3х2,5 м в нём выявлено четыре погребения). Он, как показал осмотр осыпей культурного слоя, занимал всю сохранившуюся площадь городища. Верхнюю дату существования некрополя, по-видимому, даёт найденный в осыпи культурного слоя Верхнего городища фрагмент шиферного пряслица. По аналогии с московскими находками (54) оно может быть датировано, самое позднее, рубежом XI - XII вв., что позволяет поставить вопрос о полной освоенности Балчуга к моменту основания города Юрием Долгоруким.
(54) Рабинович М.Г. Культурный слой центральных районов Москвы // МИА. 1969. № 167. С. 84. Рис. 17; С. 86; Латышева Г.П. Торговые связи Москвы в XII - XIV вв. (По материалам археологических раскопок 1959 - 1960 гг. в Московском Кремле) // МИА. 1969. № 167. С. 124. Рис. 1,11; С. 216, 217.

Полностью исследована могила 1, которая находится на глубине 4,45 - 4,46 м от подножия триангуляционного знака, стоящего на вершине Балчуга (высота 172 м над уровнем моря). Погребение принадлежит рослому мужчине и не имеет инвентаря. Захоронение совершено в сосновой колоде в неглубокой земляной яме. Высота колоды – 7,5 см, длина – 1,8 м, ширина в головах – 0,44 м, в центре – 0,43 м. Костяк лежит на спине и имеет общеславянскую ориентацию головой на запад. Кости таза и правой ноги отсутствуют. Длина костяка от пяточной кости до темени – 1,67 м. Длина черепа от темени до подбородка – 29 см, берцовой кости левой ноги – 31 см, голени левой ноги – 35 см. Левая рука вытянута вдоль туловища, правая согнута в локте, её кисть лежит в районе таза. В головах сохранились отдельные камни валунной обкладки, положенные на песчаную подсыпку. Размеры валуна – 6х21 см. Под головой находилась подушечка из сухой травы. Отметим, что обычай класть в гроб подушку, набитую берёзовым листом с веника или куделью, сохранялся в Галичском уезде вплоть до 20-х годов XX в. (55), а в Воронежской губернии гроб выстилали свежим сеном и душистыми травами, кладя под голову покойника подушечку, «чтобы покойнику было удобнее почивать» (56). Этот же обычай, судя по результатам раскопок в Моисеевском монастыре, бытовал и в Москве в XVIII в. (57)
(55) Смирнов В. Народные похороны и причитания // Костромская старина. 1993. № 5. С. 11.
(56) Столяров И. Записки русского крестьянина // Записки очевидца. Воспоминания, дневники, письма / Сост. М. Вострышев. М., 1989. С. 484.
(57) Векслер А.Г., Беркович В.А. Материалы археологических исследований некрополя Моисеевского монастыря на Манежной площади в Москве // Культура средневековой Москвы. XVII в. М., 1999. С. 191.

По краям могила была обложена дёрном, который сохранился на южной границе могильной ямы. Над погребением был насыпан небольшой курган, следы которого хорошо читаются в северной бровке раскопа. Этот погребальный обряд хронологически не связан с древнерусским селищем, основанным в XIII в. к юго-западу от Верхнего городища (58), так как в Костромском крае после татаро-монгольского нашествия обычай захоронений в курганах исчезает (59). Зато отмеченный обряд аналогичен захоронениям новгородских словен, которые нередки в Костромском Поволжье и относятся здесь к XI - XII вв. (60)
(58) Алексеев С.И., Комаров К.И., Леонтьев А.Е., Ошибкина С.В., Рябинин Е.А. Указ. соч. С. 232.
(59) Там же. С. 191, 192.
(60) Седов В.В. Восточные славяне в VI - XIII вв. Археология СССР. М., 1982. С. 172, 190.

Могила 2 расположена в 0,3 м на север от могилы 1 на глубине 4,45 м. От захоронения сохранилась верхняя часть черепной коробки, находившаяся в верхней части лежащего на материковом песке пятна древесного тлена прямоугольной формы (размеры 1,60 х 0,22 м), ориентированного по линии восток-запад. Прочие части скелета и погребальный инвентарь отсутствуют.
Могила 3 на глубине 4,20 м также ориентирована по линии восток-запад и уходит в северную и восточную бровки раскопа. Вскрыты части трубчатых костей, возможно левого предплечья, и остатки деревянного гроба. Инвентарь в погребении не обнаружен.
Могила 4, ориентированная по линии восток-запад, расположена на глубине 4,60 м и уходит в восточный угол раскопа. Выявлены верхние части берцовых костей, лежащие на остатках деревянного гроба. Верхняя часть погребения, очевидно, была уничтожена при рытье ямы для могилы 1. Следы инвентаря отсутствуют.
Возможно, остатками могилы 5 является кусок дерева длиной 0,3 м и шириной 0,07 м, найденный на глубине 4,30 м в южном углу раскопа. Основанием для этого служит его ориентация по линии восток-запад, однако остатков костей и инвентаря вблизи нет.
Потревоженность могилы 4 в древности даёт основания заключить, что поверхность Верхнего городища использовалась в качестве некрополя длительное время – не менее 15 лет (время полной минерализации костных останков), но более вероятно — на протяжении, по крайней мере, 3 - 4 поколений (если считать временем смены трёх поколений рассчитанный ещё Геродотом (61) отрезок в 100 лет). За это время память о существовавших здесь ранее погребениях стиралась, о чём говорит факт уничтожения могилы 4 при рытье ямы для могилы 1.
(61) Herod. II, 142.

Возможно, ближайшей аналогией галичскому некрополю является открытый в Костроме курганный могильник на ул. Спасокукоцкого. Погребения здесь, как и на Верхнем городище, совершались на материке и имели западную ориентацию. По особенностям погребального обряда курганный могильник датируется временем не позднее начала XII в. (62)
(62) Алексеев С.И., Комаров К.И., Леонтьев А.Е., Ошибкина С.В., Рябинин Е.А. Указ. соч. С. 205.

Отсутствие инвентаря в погребениях, обнаруженных на Верхнем городище, не даёт ответа на вопрос, был ли галичский некрополь языческим или христианским. Иногда в доказательство христианской принадлежности погребений X - XI вв. в Северной Руси приводится факт западной ориентации костяка (63). В нашем случае ряд косвенных данных позволяет сделать весьма осторожное заключение в пользу языческой принадлежности погребения. Так, можно сослаться на важный и ещё не до конца оценённый источник – Житие преподобного Авраамия Ростовского третьей редакции, созданной, по-видимому, в XVII в., — единственной, где имеется рассказ о детстве и юных годах подвижника (64), который, согласно выводам В.О. Ключевского (65), подвизался между 1073 - 1077 гг. в Ростове Великом. И хотя исследователь считал сведения Жития малодостоверными66, примечательно, что именно в этой редакции сохранены те реалии, которые могли иметь место в XI в. Так, преподобный Авраамий происходил из знатной языческой семьи мерян, проживавшей в Чухломе в 40 км на восток от Галича. «Еще страна та тогда в неверии бысть», — добавляет составитель Жития(67).
(63) Лабутина И.К. Открытие псковского некрополя // Археологи рассказывают о древнем Пскове. Псков, 1991. С. 65.
(64) Буланина Т.В. Житие Авраамия Ростовского // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1988. Вып. 2 (вторая половина XIV - XVI вв.). Ч. 1. А - К. С. 238.
(65) Ключевский В.О. Древнерусские жития святых… С. 37.
(66) Там же. С. 32, 33.
(67) Митр. Макарий (Булгаков). История Русской Церкви. Кн. II. История Русской Церкви в период совершенной зависимости ее от Константинопольского патриарха (988 - 1240). М., 1995. С. 535.

Новгородская интерпретация некрополя совпадает с наблюдениями Е.А. Рябинина над спецификой архаических пластов в лексике современных говоров в районе р. Костромы, Галичского и Чухломского озёр, которые отражают сильное новгородское и в меньшей степени ростово-суздальское (кривичское) влияние; к югу от Галича – в Костромском Поволжье – новгородское влияние значительно слабее. Здесь господствует лексика, сложившаяся на основе ростово-суздальских говоров (68). Антропологически современное население Галичского края, напротив, относится к верхневолжскому типу, распространение которого в общих чертах совпадает с территорией расселения летописных кривичей (69). Этнографические данные по Галичскому уезду показывают очень характерное смешение среднерусских и новгородских традиций. Так, планировка поселений в этих местах круговая, что соответствует традициям средней полосы России; гнездовая планировка, характерная для новгородских поселений, отсутствует (70). Сам тип жилища, напротив, являет смесь новгородских и ростово-суздальских традиций (71). Отражает сильное северное влияние и сельскохозяйственная обрядность жителей Галичского уезда (72). О достаточно глубоком смешении новгородских и владимирских традиций в Костромском крае свидетельствуют и археологические находки. Так, для XII - XIII вв. здесь характерны особые варианты серпов и кос-горбуш, соединяющие новгородские и владимирские черты (73). В топонимике же Галичского края южнорусским является только название города, тогда как вся основная масса топонимов этого региона общая с Волго-Окским междуречьем (74). С новгородской топонимикой Галичского края, возможно, связано и древнее название Чухломского озера – Чудское, что подтверждают сведения Жития преп. Авраамия Ростовского о компактном расселении мерян в этом районе (75). Характерно, что именно та часть территории Галичского уезда, которую занимали мерянские племена, вплоть до начала XVIII в. именовалась Чудской волостью. Именно здесь, на северной стороне озера, в X - XI вв. располагался исследуемый Е.А. Рябининым мощный племенной центр мери – городище Унорож (76), тогда как славяне начали осваивать противоположный берег.
(68) Мельниченко Г.Г. Некоторые лексические группы в современных говорах на территории Владимиро-Суздальского княжества XII - начала XIII вв. Ярославль, 1974. С. 90;
Рябинин Е.А. Костромское Поволжье в эпоху средневековья. Л., 1986. С. 101, 102.
(69) Власова И.В. «Зона недоступности» для ареала топонимов на –иха в Костромском Заволжье // Ареальные исследования в языкознании и этнографии (язык и этнос). Л., 1983. С. 214; Витов М.В. Антропологические данные как источник по истории колонизации Русского Севера // История СССР. 1964. № 6. С. 104.
(70) Власова И.В. «Зона недоступности»… С. 215.
(71) Власова И.В. Сельские поселения в Верхневолжском и Верхнедвинском бассейнах // Новое в этнографических и антропологических исследованиях. Итоги полевых работ Института этнографии в 1972 г. М., 1974. Ч. 1. С. 26 - 36.
(72) Журавлёв А.Ф. Этнодиалектное членение Костромского региона по данным скотоводческой магии и обрядовой фразеологии (по материалам анкеты «Культ и народное сельское хозяйство») // Ареальные исследования в языкознании… С. 209 - 212.
(73) Алексеев С.И., Комаров К.И., Леонтьев А.Е., Ошибкина С.В., Рябинин Е.А. Указ. соч. С. 181.
(74) Власов И.В. «Зона недоступности»… С. 220.
(75) Митр. Макарий. Указ. соч. С. 535.
(76) Рябинин Е.А. Меря // Природа. 1994. № 1. С. 32, 33.

Аргументом в пользу ранней новгородской колонизации Галичских земель является наличие в уезде храмов, посвящённых главной святыне новгородцев – иконе Софии Премудрости Божией. Первый находился на погосте Валуевском Чухломской осады Галичского уезда (77), второй – на погосте Никольском Бушневской волости, где он соседствовал с храмом Николая Чудотворца (78). В данном случае необходимо отметить совершенно поразительное совпадение названий храмовых престолов с размещением церквей в новгородской Перыни – древнем языческом культовом центре, где некогда почитались важнейшие боги славян: Перун, Род и рожаницы – Ладо с Лелью. После низвержения идолов в XII в. здесь были возведены два храма – во имя Рождества Богородицы (косвенно связанной с киевской иконой Софии Премудрости Божией, празднуемой в этот день) и Николы Зимнего. При этом, как установил Б.А. Рыбаков, если на месте поклонения рожаницам новгородцы ставили Богородице-Рождественские церкви, то храмы Николы Зимнего возводились на месте капищ Перуна (79). Даже в некоторых былинах о Садко, вырвавшемся из-под власти морского царя – языческого Перуна, — данные храмы соседствуют, ибо по возвращении на землю купец сооружает по обету не одну (во имя св. Николая) церковь, а две, причём вторая посвящается Богородице (80). Так что не исключена вероятность, что в глубокой древности погост Никольский был языческим культовым центром, где, может быть, почитались Перун и Лада. Третий храм стоял в самом Галиче (!) «на посаде на Лугу» в Богородице-Рождественском монастыре, основанном преп. Григорием Пельшемским во времена княжения Юрия Дмитриевича, где престол главного собора дублирован Софийской церковью (81).
(77) Холмогоровы В.И. и Г.И. Материалы для истории Костромской епархии. Отд. 1. Галичская десятина с пригороды Солигаличем, Судаем, Унжею, Парфеньевым и Чухломою жилых данных церквей 1628 - 1710 и 1722 - 1746 гг. Кострома, 1895. С. 134.
(78) РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 94. Л. 98.
(79) Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 258, 268, 269, 277.
(80) Новгородские былины / Издание подготовили Ю.И. Смирнов и В.Г. Смолицкий. М., 1978. С. 171.
(81) Холмогоровы В.И. и Г.И. Материалы… С. 26, 27.

Это свидетельствует о том, что первая волна славянской колонизации шла в эти края не из Южной Руси, а из Новгорода. Раннее проникновение новгородцев в Галичский край, по материалам раскопок мощного племенного центра мери – городища у с. Унорож в 30 км к северу-западу от Галича, – фиксируется с начала X в. (82) В Галичский край они проникали с окраинных новгородских земель – из Бежецкого верха и Обонежья — по рекам Сухоне и Вычегде через реку Юг к Галичскому озеру и далее к реке Костроме (83). Этот путь, использовавшийся новгородцами и в XIV в. (84) (что показательно), совпадает с отмеченной ранее локализацией Софийских храмов в Галичском уезде. В какой-то мере это подтверждает и сообщение Жития преп. Авраамия Ростовского третьей редакции. Его деятельность, если исходить из возраста подвижника, начинается примерно лет за сто до основания Галича Юрием Долгоруким, т.е. в середине XI в. В Житии упоминаются «новгородцы благочестивые люди», гостившие в доме отца подвижника – богатого мерянина, жившего в окрестностях Чухломы (85). Вероятно, это были не случайно заезжие люди.
(83) Горюнова Е.И. Этническая история… С. 151; Алексеев С.И., Комаров К.И., Леонтьев А.Е., Ошибкина С.В., Рябинин Е.А. Указ. соч. С.173.
(84) ПСРЛ. Пг., 1922. Т. XV. Вып. 1. Стб. 106.
(85) Митр. Макарий. Указ. соч. С. 535.

К XI в., т.е. ко времени начала славянской колонизации Галичского края, население здесь было немногочисленным. Редкие мерянские поселения находились на северном берегу Галичского озера, что было обусловлено наличием здесь пригодных для плодородия почв (86). Об этом же, по-видимому, свидетельствует Житие преп. Авраамия Ростовского, где говорится, что подвижник, уйдя из Чухломы в поисках единоверцев, «и пойде на запад; и многий дни шед, обрете наконец верующих в Господа нашего Иисуса Христа» (87). Не даёт ли это сообщение косвенное указание на то, что в это время поселения новгородцев на месте Галича – ближайшего населённого пункта на пути подвижника – ещё не было?
(86) Алексеев С.И., Комаров К.И., Леонтьев А.Е., Ошибкина С.В., Рябинин Е.А. Указ. соч. С.119, 120.
(87) Митр. Макарий. Указ. соч. С. 535.

Что же толкало новгородцев в эти малообжитые места? Очевидно, не только и не столько меркантильные интересы, связанные с добычей пушнины или сбором дани с мерянских племён. Небольшие крепости и поселения стояли по пути к Волге, откуда открывался доступ к пермским святилищам, в которых скопились залежи серебряных украшений (88). «Сребро закамьское» мечтали заполучить в качестве дани с новгородцев московские князья, начиная с Юрия Даниловича (89).
(88) Даркевич В.П. Аргонавты Средневековья. М., 1976. С. 71 - 86.
(89) Серова Н. Гений Москвы // Российский ежегодник-90. М., 1990. Вып. 2. С. 68.

Возможно, в итоге первой колонизационной волны сформировалось метисное население, сочетавшее черты новгородцев-славян и финно-угров. Так, вплоть до
XVIII в. в деревянной скульптуре Солигалича сохранялись этнические черты мерянской народности. Такова скульптура Спаса в темнице из д. Высоково, которому резчик придал черты мерянина — «слегка вздёрнутый нос, широкие скулы, слегка раскосые, почти круглые глаза, резко выдвинувшийся челюстной аппарат» (90).
(90) Донцов Э.К., Караськов Г.И., Щербинин П.П., Гречухин В.А. Костромская резьба. Деревянные художества. Ярославль, 1991. С. 43.

Вторая, более мощная волна славянской колонизации (видимо, связанная с градостроительной политикой Юрия Долгорукого и его потомков) направлялась в Костромской край из Ростово-Суздальской Руси (91). П.Н. Милюков связывал её со стремлениями владимиро-суздальских князей закрепиться в этом регионе (92). Интересно, что в XIX в. галичские офени на профессиональном жаргоне именовали себя кривичами. П.П. Свиньин (93) был первым, кто поставил вопрос о связи галичан с этим славянским племенем. Этот же термин использовали также балтские и финно-угорские народы как собирательный для обозначения пришлого славянского населения (94).
(91) Рябинин Е.А. Указ. соч. С. 54.
(92) Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. М., 1993.
Т. 1. С. 448 - 449.
(93) Картины России и быт разноплеменных ея народов, из путешествий П.П. Свиньина. СПб., 1839. Ч. 1. С. 176. Прим.’.
(94) Агеева Р.А. Страны и народы: происхождение названий. М., 1990. С. 78.

Меряне дали имена с типично финно-угорскими формантами -кша, -кса рекам, протекавшим в окрестностях Галича, — Шокше (ср. мар. Шокш – «рукав»), Едомше, Вексе (ср. мар. «векс», фин. «вуокса» — «ветвь», «протока», коми-пермяцк. «ва» — «вода», «икса» — «ручей») (95). Финно-угорский субстрат есть в исконном названии Галичского озера – Нерон, связанном с финно-угорскими формантами нюр-, нер-, нар-, обозначающими заболоченное место или озеро с заболоченными берегами (96), или неро – «болото», «озеро» (ср.: оз. Неро в Ростове Великом, р. Нара в Московской обл., р. Нерль под Владимиром-на-Клязьме, г. Нерехта в Костромской обл.) (97).
(95) Афанасьев А.П. Финно-угорская гипотеза топонима Москва // Вопросы географии. Вып. 110. Географические названия в Москве. М., 1985. С. 95 - 97; Леонтьева Г.А., Шорин П.А., Кобрин В.Б. Ключ к тайнам Клио. Палеография, метрология, хронология, геральдика, нумизматика, ономастика, генеалогия. М., 1994. С. 234; Ткаченко О.Б. Мерянский язык. Киев, 1985. С. 55, 56; Шилов А.Л. Две Неглинки // Материалы для изучения селений Москвы и Подмосковья. Доклады и сообщения 5 региональной научно-практической конференции «Москва и Подмосковье». М., 1997. С. 145.
(96) Горюнова Е.А. Этническая история… С. 42 - 43; Ткаченко О.Б. Указ. соч. С. 45; Суперанская А.В. Что такое топонимика? М., 1985. С. 101.
(97) Сытин С. Древний город Галич… С. 6.

События середины 40-х - начала 50-х годов XII в. показывают, что взаимоотношения с Новгородом во внешней политике Юрия Долгорукого занимали место не меньше, чем борьба за Киев. В 1145 г. новгородцы помогли киевлянам во время похода на Южную Русь. Осенью следующего года новгородский князь Святослав Ростиславич, сын киевского князя Ростислава Мстиславича, совершил поход на владимирские земли, пытаясь захватить Суздаль, но был разбит, и в 1148 г. новгородцы заключили мир с Юрием Долгоруким, обязавшись выплачивать дань князю (98). Возмущённый её малыми размерами, князь в 1149 г. совершил поход на Новгород, а в 1152 г. вразумлённые новгородцы, изгнав Святослава Ростиславича, просили у Юрия Долгорукого его сына Мстислава в князья (99). Так политические симпатии Новгорода обусловили поворот от поддержки князей Южной Руси к политической игре с северо-восточным соседом. Показательно совпадение во времени вокняжения Мстислава Юрьевича в Новгороде и основания Галича Юрием Долгоруким. Видимо, переход Галичских земель под юрисдикцию Владимира во время бурных событий середины XII в. мог совершиться мирным путём. Юрий Долгорукий, заинтересованный в безопасности границ княжества, основал на месте поселения новгородцев крепостцу. Здесь, возможно, сказалась удалённость поселения от Новгорода: зависимость таких территорий выражалась в выплате дани (100). В этой связи кажется несостоятельной принадлежащая В.Б. Кобрину попытка реанимации южнорусской теории происхождения Галича. Он считал, что имя городу дали «переселенцы из Галича на Днестре, которые на новом месте занялись привычным промыслом – добычей соли» (101). Ученики же В.Б. Кобрина, авторы школьного учебника по истории России VIII - XV вв. Л.А. Кацва и А.Л. Юрганов, пошли дальше. В разделе, где говорится о потоке переселенцев с Юга во Владимиро-Суздальскую Русь, у них читаем: «Переселенцы принесли с собой привычные географические названия. О южном Переяславле напоминают Переяславль Залесский и Переяславль Рязанский <…> Галичу Червонной Руси соответствует Галич на севере – неподалеку от Костромы» (102).
(98) ПСРЛ. Л., 1929. Т. IV. Ч. 1. Вып. 3. С. 587.
(99) Там же. СПб., 1851. Т. V. С. 160.
(100) Мартышкин О.В. Вольный Новгород. Общественно-политический строй и право феодальной республики. М., 1992. С. 258, 259.
(101) Леонтьева Г.А., Шорин П.А., Кобрин В.Б. Указ. соч. С. 237.
(102) Кацва Л.А., Юрганов А.Л. История России VIII - XV вв. Экспериментальный учебник для VII класса средних учебных заведений. М., 1993. С. 66.

При внешней эффектности «южнорусская» гипотеза не только умозрительна, но и в высшей степени устарела. В своё время её критиковал А.А. Спицын (103). Даже на крайне ограниченном в то время археологическом материале он доказал, что «красивое, но призрачное здание» теории массового переселения жителей Юга Руси на Северо-Восток несостоятельно. Не признана она и в зарубежной историографии. Так, Дж. Феннел отметил, что «нет никаких указаний о том, что население Суздальской или Новгородской земли увеличивалось за счёт Киевского или любого другого южного княжества» (104). В основанных Юрием Долгоруким городах-«дублёрах» в середине XII в. были выходцы из Галича Волынского – строители белокаменных соборов, объединявшиеся в артели на время летнего сезона. По мнению Г.К. Вагнера, первым опытом их работы в Ростово-Суздальских землях стал храм Рождества Богородицы в Суздале (1148 г.) (105). Галицкие мастера работали в Ростове Великом, Переяславле Залесском и Кидекше (106). Но массовой миграции населения из Южной Руси их деятельность не подтверждает.
(103) Спицын А.А. Историко-археологические изыскания. III. Теория массового переселения приднепровской Руси на север /// ЖМНП. 1909. Новая серия. Ч. XIX. Сентябрь. С. 91 - 98.
(104) Феннел Дж. Указ. соч. С. 57.
(105) Вагнер Г.К. Белокаменная резьба древнего Суздаля. Рождественский собор XIII в. М., 1975. С. 18, 20.
(106) Иоаннисян О.М., Леонтьев А.Е., Торшин Е.Н., Зыков П.Л. Архитектурно-археологические исследования в Ростове Великом // АО-1994. М., 1995. С. 105.

В возрождении точек зрения, подобных высказанным В.Б. Кобриным и его учениками, как кажется, повинна кабинетная топонимика, авторы которой выводят происхождение географических названий из самих названий, вырывая их из определённого контекста и не учитывая существовавших исторических, топонимических, этнографических, антропологических реалий. Так, соляной промысел в Галиче Мерьском, якобы давший название городу, исконно связан с иным населённым пунктом – Солью Галичской, получившим название по Галичу, а не наоборот. Отметим, что этот город впервые упоминается под 1353 г. (107), т.е. на 200 лет позже Галича.
(107) Нерознак В.П. Названия древнерусских городов. М., 1983. С. 161.

В этой связи вопрос о крепости в устье Чёлсмы приобретает совершенно иное звучание. Опубликованные в 1995 г. фрагменты дневников галичского краеведа
Л.Н. Белова дают повод задуматься над вопросом, не существовало ли на берегах этой реки целой системы небольших укреплений, защищавших подступы к Галичу с запада. Приведём данное свидетельство: «По Кинешемскому тракту, пройдя километра 3 за мост через р. Чёлсму, около деревни Палкино Малышевского с/с (сельсовета. – А.А.), есть местечко, называемое окрестными крестьянами «Городок». Здесь <…> до сих пор ещё хорошо сохранились следы валов, рвов и т.п., свидетельствующие о том, что когда-то на этом месте была большая крепость, являющаяся, очевидно, форпостом Галича» (108). Легко заметить, что данное сообщение практически аналогично разобранному нами выше и заставляет, помимо всего прочего, предполагать наличие защищавшей подступы к Галичу оборонительной системы по р. Чёлсме, которая, возможно, в древности являлась западной границей Галичских земель. В эту же систему легко включаются и древнейшие монастыри Галича – Паисиев, Успенский, Космодемьянский и Фроловский, также располагавшиеся к западу от города на важнейших дорогах. Создаётся впечатление, что город, к востоку от которого селились дикие племена черемисов, защищался не от них, а от западных соседей, включившись в XII в. в борьбу между Суздалем и Новгородом (109), а позднее – защищаясь от экспансии Москвы.
(108) Белов Л. «Я же современник важнейших событий, из которых многие не найдут отражения в документах». Страницы из дневника военных лет // Губернский дом. 1995. № 2. С. 24.
(109) Макаров Н.А. Указ. соч. С. 158 - 166.

Характерно, что строительство крепостей на Чёлсме как бы продолжает направление строительства Софийских храмов на территории Галичского уезда. Направление же последних словно идёт с севера на юг от бассейна реки Сухоны, куда новгородцы проникли в XI в. (110), но окончательно освоили эти земли лишь в XII - XIII вв. (111) Уже в XIII в. эти земли платили дань Ростово-Суздальскому княжеству (112). От Сухоны направление Новгородской колонизации идёт через Солигалич на Чухлому и Бушнево и далее – на запад к Галичу, где и обрывается.
(110) Власова И.В. «Зона недоступности»… С. 213.
(111) Макаров Н.А. Указ. соч. С. 20.
(112) ПСРЛ. М. — Л., 1949. Т. XXV. С. 110, 111, 116.

Таким образом, в сообщении о строительстве новой крепости Галича на горе Балчуг местные источники XVII в., скорее всего, соединили более ранние предания, связывавшие остатки необычных сооружений в устье Чёлсмы с первоначальным городским поселением, и сведения об имевших место в действительности строительных работах на Верхнем городище в 30-е годы XV в. Археологические же источники подтверждают существование славянского поселения на Балчуге, по крайней мере, с рубежа XI - XII вв. В этом противоречии запутался Тычинкинский летописец, указав три даты строительства крепостных сооружений на Балчуге – Юрием Долгоруким в середине XII в., полумифическим князем Фёдором в 1170 г. и Юрием Дмитриевичем в 1422 г. (113)
(113) Памятная книжка… 1862. С. 325, 326; Смирнов Ю. Указ. соч. С. 15.

При этом время сооружения Верхнего городища на Балчуге, сообщаемое в Житии преп. Паисия (а еще раньше – в Сказании о явлении иконы Божией Матери Овиновской), должно быть в первую очередь принято во внимание. Ни один из иных источников об этой дате не сообщает, а историографическая традиция, приписывающая сооружение новой крепости (Верхнего городища) Юрию Дмитриевичу, скорее, исходит из представления о том, что данное событие должно было иметь место только при этом князе. Поэтому версия о строительстве крепости на Верхнем городище в 1434 г., приводимая в Житии преп. Паисия, представляется более правдоподобной хотя бы потому, что она основана на более достоверной летописной традиции.

Сокращения
АО - Археологические открытия
АСЭИ - Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV - начала XVI в.
ВИ - Вопросы истории
ГКМ - Галичский краеведческий музей
ЖМВД - Журнал Министерства Внутренних дел
ЖМНП - Журнал Министерства Народного Просвещения
КСИИМК - Краткие сообщения Института истории материальной Культуры ИА АН СССР
МИА - Материалы и исследования по археологии СССР
ОР РГБ - Отдел рукописей Российской государственной библиотеки
ПСРЛ - Полное собрание русских летописей
РГАДА - Российский государственный архив древних актов
СА - Советская археология
УЗ МГПИ - Учёные записки Московского государственного педагогического института
ЦИАМ - Центральный исторический архив г. Москвы
ЧОИДР - Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских


Содержание