Немецкая заметка о Полозове 1976 года.

3. Die „Bittschrift“ Vasilij Polozovs

Der dritte, in formaler Hinsicht ahnlich eigentiimliche Wallfahrtsbericht des 17. Jahrhunderts ist der des Vasilij Vasil’evič Polozov aus Kostroma. [S. 337:]

Der kurze Bericht ist in einer Bittschrift Polozovs an den Zaren Fedor Alekseevič (1676-1682) enthalten. Diese Челобитная wurde erstmals 1865 von M. F. Šugurov veröffentlicht und ist von P. A. Syrku 1890 mit Varianten nach einer zweiten Abschrift nachgedruckt worden [57]. Eine weitere, stellenweise stark von dem im folgenden nach der Ausgabe 1890 mitgeteilten Inhalt abweichende Fassung ist 1907 von V. Sreznevskij ediert worden [58]. Bisher sind mindestens 13 Abschriften nachgewiesen, so daß eine kritische Neuausgabe dieses Textes an der Zeit ware. Denn auch die jüngste Edition nach 2 Handschriften der 1. Redaktion durch O. A. Belobrova (TODRL 27.1972) erfüllt das Desideratum nicht.

___________

57) Spisok s čelobitnoj Vasilija Vasil’eva syna Polozova, in: Russkij archiv 1865, Izd. 2-e, Sp. 19-24; Nachdruck von Syrku in PPS 30, SPb 1890, S. 45-50, als Anhang dem anonymen, u. d. T. „Opisanie tureckoj imperii“ bekannten Bericht militär-geographischen Charakters aus der 2. Hälfte des 17. Jhdts. beigegeben, in dem zwar auch Orte Palästinas (Jerusalem, Jordan, Bethlehem, Hebron u. a.) beschrieben werden, allerdings ohne jede Würdigung der hl. Stätten.

58) [V.I. Sreznevskij] Svedenija o rukopisjach, pečatnych izdanijach i drugich predmetach, postupivšich v RO BAN v 1904 godu, SPb 1907, S. 320-322.

3. „Челобитная“ Василия Полозова

Третьим <после Вас. Гагары и «Слова о некоем старце». — Е. Ш.>, с формальной точки зрения не совсем обычным, паломничеством 17 века было таковое Василия Васильевича Полозова из Костромы.

[S. 337:] Краткое описание его включено в челобитную Полозова царю Фёдору Алексеевичу (1676—1682). Эту Челобитную впервые опубликовал в 1865 г. М. Ф. Шугуров и переиздал в 1890 г. П. А. Сырку с вариантами по другому списку [57]. Другую редакцию, иногда заметно отличающуюся от указанного издания 1890 г., напечатал в 1907 г. В. Срезневский [58]. К настоящему времени известно не менее 13 списков, что даёт основу для нового критического издания этого текста. Но даже последнее издание по 2-м спискам 1-й редакции, предпринятое О. А. Белобровой (ТОДРЛ, т. 27, 1972), не отвечает этому пожеланию.

___________

57) Список с челобитной Василия Васильева сына Полозова, в: Русский архив, 1865, изд. 2-е, стлб. 19-24; переиздание Сырку в ППС, т. 30, СПб., 1890, с. 45-50, как приложение к анонимному соч. под загл. „Описание Турецкой империи“ — известному повествованию военно-географического характера 2-й пол. 17 в., в котором хотя и описаны местности Палестины (Иерусалим, Иордан, Вифлеем, Хеврон и др.), но без всякого внимания к св. местам.

58) [В. И. Срезневский] Сведения о рукописях, печатных изданиях и других предметах, поступивших в РО БАН в 1904 году, СПб., 1907, с. 320-322.

Eine unveröffentlichte Abschrift aus einem Kodex historischen Inhalts der BAN erlaubt die genauere Datierung der Rückkehr Polozovs nach Rußland auf das erste Regierungsjahr Fedors, 1676, und die Bestimmung des Standes Vasilij Polozovs: er wird hier als Angehöriger des niederen Dienstadels, als сын боярской bezeichnet [59]; in der von Sreznevskij edierten Handschrift BAN 33.15.26 gilt er als Gutsbesitzer.

___________

59) BAN, Tek. postuplenija No 104, um 1740 geschrieben, Bl. 411 Inc.: „Лета 7195-го ноября в 26 день, в первое лето царства государя и великого князя Феодора Алексеевича ... вышел ис полону сын боярской Василей Полозов ...“, vgl. Opisanie Rukopisnogo otdela BAN III, 1, M.-L. 1959, S. 367. Das Datum des 26.11.7195 (1686) steht offensichtlich versehentlich für 7185.

Неопубликованный список сборника исторического содержания из БАН позволяет более точно датировать возвращение Полозова в Россию первым годом правления Фёдора, 1676, и определить статус Василия Полозова: он отнесён там к низшей служилой знати, сынам боярским [59]; тогда как в изданной Срезневским рукописи БАН 33.15.26 он назван помещиком.

___________

59) БАН, Тек. поступления, № 104, в рукописи 1740 г., л. 411 об.: „Лета 7195-го ноября в 26 день, в первое лето царства государя и великого князя Феодора Алексеевича ... вышел ис полону сын боярской Василей Полозов ...“, см. Описание Рукописного отдела БАН, III, 1, М.-Л., 1959, с. 367. Дата 26.11.7195 (1686), по-видимому, поставлена ошибочно вместо 7185.

Das Schicksal Polozovs geht aus der Einleitung der Bittschrift hervor. Polozov diente offenbar um die Mitte des 17. Jahrhunderts unter dem Voevoden Boris Repnin in Südrußland und geriet in krimtatarische Gefangenschaft. Nach 1 1/2 Jahren wurde er dem Sultan geschenkt, dem er 12 Jahre lang „im Zelt“ diente. Seines Glaubens wegen wird er danach zum Tode verurteilt, dann aber zur Galeere begnadigt. Neun Jahre diente er als Galeerensklave. Beim Untergang der Galeere kann er sich dank der Ruderbank, an die er angeschmiedet war, ans Ufer retten und löst nun, wieder in Freiheit, sein Gelübde der Pilgerschaft ein.

Vasilij Polozov nennt seine Reiseroute vom Schwarzen Meer quer durch die Türkei über Aleppo nach Jerusalem und hebt dabei die biblische Bedeutung der Jakobsbrücke uber den Jordan, des Tabor und Sichems (mit dem Brunnen von Joh. 4, 6 ff.) hervor. In Jerusalem beschreibt er die Grabeskirche mit ihren Gedenkstätten, zu der er Zutritt erlangt, indem er sich für einen Türken ausgibt. Knapp schildert er die Herabkunft des hl. Lichts. In seiner Schilderung macht der griechische Patriarch selbst die Bartprobe-[S. 338:]sein Bart wird nicht angebrannt — und bewirkt dadurch die wunderbare Bekehrung eines angesehenen Türken, der seinen neuen Glauben auf dem Scheiterhaufen bezeugt. Unter die weiter aufgezählten Heiligtümer der Hl. Stadt sind versehentlich auch Sodom und Gomorra geraten; der zu Jerusalem gehörende Abschnitt über die anstelle des Tempels errichtete Omar-Moschee ist unter Bethlehem aufgeführt. Von Bethlehem führt ihn der Weg über Mamre nach Kairo. Polozov nennt nur einige hl. Stätten, obwohl er sich hier anderthalb Jahre aufhält. Über den Sinai, Ninive, Erzerum kehrt er, zunächst in Reisegemeinschaft mit einem Kaufmann in Persien, dann mit zwei Moskauer Gesandten, nach Astrachan zurück. Die Челобитная schließt mit der Bitte an den Zaren, ihn für die in dessen Dienst erduldeten Mühen zu belohnen.

Die Bittschrift Polozovs besteht also hauptsächlich aus einem, wie Pypin sagte, „fast echten Wallfahrtsbericht“ [60]. Dem Zweck der Bittschrift gemäß tritt das erlebnishafte Moment in den Vordergrund. Der Pilgerbericht ist als Erlebnisbericht geboten und steht unter dem Aspekt des Abenteuerlichen: die Reise in türkischem Gewande, das heimliche Beten in der Grabeskirche, der verhaltene Triumph über das Osterfeuer, das einen Türken zur Bekehrung zwingt. Wie die persönliche Form es nahelegt, fehlen Entfernungsangaben ganz; die Beschreibungen sind knapp, das legendäre Moment tritt besonders stark zurück. So ist die Beschreibung der Wallfahrt — wenn auch in geringerem Maße als die Gagaras — von dem Umstand geprägt, daß sie sich an bestimmte Adressaten wendet. Daß Polozov seiner Pilgerfahrt in der Bittschrift soviel Platz einräumt, ist freilich eigentümlich [61]. Denn das Abenteuerliche seines Gefangenenschicksals, das ihn fast 25 Jahre von der Heimat ferngehalten hat, ist nicht sonderlich ausgemalt und dramatisiert. Polozov wirbt nicht nur um Verständnis für sein Schicksal, sondern scheint beim ,Zaren‘ resp. bei dessen Beamten das Interesse für die hl. Stätten einfach vorauszusetzen.

___________

60) Pypin, Ist. r. lit. II (2), S. 230: „почти настоящее паломническое хождение“. — Zum Wallfahrtsbericht in der Btiefform vgl. Kap. III.

61) P. Barten’ev, Russkij archiv 1865, Sp. 24, meinte, Polozov habe direkt als Pilger auf Belohnung gerechnet. Ob aber die gesellschaftliche Schätzung der Pilgerschaft bis zu solchen Konsequenzen ging, ist fraglich.

Судьба Полозова ясна из начала челобитной. Полозов был, очевидно, в середине 17 века, в подчинении у воеводы Бориса Репнина на юге России и попал в плен к крымским татарам. Через 1 1/2 года его отдали султану, у которого он служил 12 лет „в шатре“. За веру его потом приговорили к смерти, но смягчили наказание, заменив ссылкой на галеру. Девять лет он служил рабом-гребцом. При крушении галеры, он смог добраться до берега, благодаря скамье, к которой был прикован, и, оказавшись на свободе, смог исполнить свой обет паломничества.

Василий Полозов описывает свой путь от Чёрного моря по Турции через Халеб в Иерусалим, отмечая известные по Библии места: мост Иакова через Иордан, Фавор и Сихем (с колодцем, упоминаемым у Иоанна, 4, 6 и след.). В Иерусалиме он описывает Храм Гроба Господня с его святынями, к которым он получил доступ, выдавая себя за турка. Подробно он описывает схождение благодат. огня. По его описанию, сам греческий патриарх демонстриру-[S. 338:]ет, что этим огнём не опаляется его борода — тем вызывая чудесное обращение видного турка, который и на костре утверждает свою новую веру. Затем к перечисленным святыням Св. града добавляются по пути Содом и Гоморра; к Иерусалиму же относится построенная на месте Храма Мечеть Омара, которая описана им в Вифлееме. Из Вифлеема через Мамре он берёт путь на Каир. Полозов упоминает лишь несколько священных мест, хотя он провёл там полтора года. Через Синай, Ниневию, Эрзрум он возвращается, сперва с торговым караваном одного купца в Персию, а затем с двумя московскими посланиками в Астрахань. Челобитная завершается просьбой к царю пожаловать его за службу и пережитые испытания.

Таким образом, челобитная состоит в основном из того, что Пыпин назвал „почти настоящим паломническим хождением“ [60]. Цель челобитной, в соответствии с практическими потребностями, первостепенна. Рассказ паломника представлен как свидетельство очевидца захватывающих историй: путешествия в турецком платье, тайного поклонения Гробу Господню, триумфального схождения пасхального огня, заставившего турок обратиться. Форма личного рассказа обусловливает отсутствие длиннот, все описания лаконичны, и чудесные моменты выделяются очень заметно. Такое описание паломничества — хотя и в меньшей степени, чем у Гагары — вызвано тем, что оно обращено к определённому читателю. Но то, что Полозов уделяет своему паломничеству так много места в своей челобитной, однако, странно [61]. Ведь его приключения в плену, который удерживал его вдали от дома почти 25 лет, и не описаны и не слишком драматизированы им. Полозов не столько делает упор на сочувствие к своей участи, сколько просто учитывает интерес царя и, соотв., его чиновников к св. местам.

___________

60) Пыпин, Ист. р. лит. II (2), с. 230: „почти настоящее паломническое хождение“. — О рассказах о паломничестве в форме писем см. гл. III.

61) П. Бартенев, Русский архив, 1865, стлб. 24, говорит, что Полозов мог за само паломничество рассчитывать на вознаграждение. Однако правомерно ли делать вывод о такой социальной оценке паломничества, вызывает сомнения.

Seine Bittschrift hat ihren Zweck auch nicht verfehlt. In der von Sreznevskij mitgeteilten Abschrift BAN 33.15.26 (datiert 1767) findet sich am Schluß der amtssprachliche Zusatz:

„Auf der echten челобитная [sc. dem Protographen] ist der Vermerk festgesetzt: ,Befehl, dem obengenannten Bittsteller für seinen Dienst und für seine vielen Leiden der Gefangenschaft 1000 [Rubel?] Dotation des Herrschers auszuzahlen, und er soll in 17 Städten Untersuchungsbeamter [сыщик, auch ,Gerichtsdiener‘] und Feldmesser sein, der im Rechtsstreit die Grenzen festsetzt. Und ihm ist ein vollständiger Erlaß mit Aufzählung [прочет, sc. der Städte?] zu geben‘.“ [S. 339:]

Tritt hier die ursprüngliche Funktion in der Textrezeption zutage, so offenbart der Kodex BAN, Slg. V.V. Luk’janov (datiert 1745) [62] allerdings ein anderes Leserinteresse. In unmittelbarer Nachbarschaft von Vasilij Polozovs Erlebnisbericht befinden sich zwei übersetzte Volks- bzw. Ritterromane, die Historie vom Kaiser Oktavian, die 1677, wahrscheinlich im Посольский приказ, dem Moskauer Gesandtschaftsamt, aus dem Polnischen übersetzt wurde [63], und die Anfang des 18. Jahrhunderts importierte Historie vom griechischen Prinzen Colloandro und der Neonilda, die, wohl durch deutsche oder auch durch polnische Vermittlung auf den italienischen Roman G.A. Marinis (1641) zurückgeht [64]. Wie diese Nachbarschaft zeigt, hat der Abenteuer-Aspekt in Polozovs Reisebericht bei der Rezeption eine Rolle gespielt [65].

_____________

62) Vgl. V.I. Malyšev, in: TODRL 10. 1954, S. 455, unter No. 1.

63) Dazu W. Kośny, Das deutsche Volksbuch vom Kaiser Octavian in Polen und Rußland, Diss. Berlin 1967, S. 145ff., bes. S. 154.

64) Vgl. A.N. Pypin, Dlja ljubitelej knižnoj stariny. Bibliografičeskij spisok rukopisnych romanov, povestej, skazok, poem i pr., v osobennosti iz pervoj poloviny XVIII veka, M. 1888, S. 32f., S.A. Ščeglova, in: TODRL 14. 1958, S. 500-503 und besonders Vl. Rezanov, in: Izv. ORJaS 10. 1905, 1, S. 335-398.

65) Hinsichtlich des „Oktavian“ mag auch zeitliche und räumliche Koinzidenz durch diesen Kodex repräsentiert sein, war doch das Gesandtschaftsamt sicher zuständiger Adressat für den Bericht eines russischen Gefangenen aus der Türkei.

Его челобитная успешно достигла цели. В доставленном Срезневским списке БАН 33.15.26 (датирован 1767 г.) после основного текста добавлено:

„На подлинной челобитной [sc. dem Protographen] помета наложена: ,велено вышеписанному челобитчику за его службу и за многие ево полонное терпение выдать государева жалованя 1000 [рублей?] да емуж быть в 17 городех сыщиком [auch ,Gerichtsdiener‘] и межевщиком, у кого за спором земля отводить, и дать ему полной указ и с прочетом [sc. der Städte?]‘.“ [S. 339:]

Помимо исходной задачи, очевидной в восприятии текста, сборники БАН и В. В. Лукьянова (датируемый 1745 г.) [62] показывают, однако, и другой читательский интерес. В непосредственной близости от рассказа о приключениях Василия Полозова там находятся две переводные народные рыцарские повести и история цезаря Октавиана 1677 г., переведённые, возможно, в Посольском приказе, московском министерстве иностранных дел, с польского [63], и история начала 18 века о греческих принцах Калеандре и Неонильде, восходящая, возможно, через немецкое или польское посредничество, к итальянскому роману Дж. А. Марини (1641) [64]. Такое соседство показывает, что приключенческая сторона описания полозовских странствий имела значение в их восприятии [65].

_____________

62) См. В. И. Малышев, в: ТОДРЛ, т. 10, 1954, с. 455, под № 1.

63) Dazu W. Kośny, Das deutsche Volksbuch vom Kaiser Octavian in Polen und Rußland, Diss. Berlin 1967, S. 145ff., особ. S. 154.

64) См. А. Н. Пыпин, Для любителей книжной старины. Библиографический список рукописных романов, повестей, сказок, поэм и пр., в особенности из первой половины XVIII века, М., 1888, с. 32сл., С. А. Щеглова, в: ТОДРЛ, т. 14, 1958, с. 500-503 и особенно Вл. Резанов, в: Изв. ОРЯС, 10, 1905, 1, с. 335-398.

65) Если „Октавиан“ ещё мог появиться в этом сборнике по случайному пространственно-временному совпадению, то рассказ русского военнопленного из Турции определённо входил в круг официальных интересов Посольского приказа.

Auch in der 2. Hälfte des 18. Jahrhunderts noch ist dieses Interesse nachweisbar: zu dieser Zeit ist auf noch freien Blättern einer Handschrift der russischen Übersetzung der „Historia Destructionis Troiae“ des Guido de Columna sowohl der Abenteuerroman vom König Bruncvik (im 17. Jahrhundert aus dem Čechischen übersetzt) als auch die Bittschrift Polozovs nachgetragen [66]. Dagegen ist die Челобитная, soweit ersichtlich, nirgends in unmittelbarer Nachbarschaft zu anderen Pilgerberichten überliefert. Obwohl die Beschreibung der hl. Stätten durch den russischen Gefangenen dem Typus des Wallfahrtsberichts sehr nahe kommt, hat sie dank ihrer gänzlich anderen Intention — wie alle in diesem Kapitel vorgestellten Werke — eine gebrochene Beziehung zum Wallfahrtsgenre.

____________

66) Kodex der BAN, Sobr. tekuščich postuplenij 15, 17. Jhdt. mit Nachträgen des 18. Jhdts., vgl. Opisanie Rukopisnogo otdelenija BAN 4, 1, M.-L. 1951, S. 96ff.

Этот интерес прослеживается и во второй половине 18 века: в это время, чтобы заполнить чистые листы в списке русского перевода „Истории о разорении Трои“ Гвидо де Колумна, переписчик воспользовался приключенческой историей короля Брунцвига (переведённой в 17 веке с чешского) и челобитной о злоключениях Полозова [66]. В то же время эта Челобитная, насколько известно, нигде непосредственно не соседствует с другими паломническими рассказами. Хотя описание Св. земли русскими пленными очень близко к типу хождений, но из-за их совершенно иных целей — как во всех представленных в этой главе сочинениях — они разрывают отношение с паломническим жанром.

____________

66) Сборник БАН, Собр. текущих поступлений 15, 17 вв. с добавлениями из 18 в., см. Описание Рукописного отделения БАН, 4, 1, М.-Л., 1951, с. 96сл.

Daß die Schilderung einer Wallfahrt anderen Zwecken unterworfen werden kann, ist kein Novum des 17. Jahrhunderts. Der Bericht über die Pilgerschaft eines Heiligen in dessen Vita (S. Willibald, serbische Sawa-Vita, Legende der Evfrosinija von Polock) bietet auch in formaler Hinsicht eine Parallele zu Polozovs Челобитная. Wie der Wallfahrtsbericht in die Vita mit deren Intentionen integriert ist, hebt Vasilij Polozov seinen Bericht in der Bittschrift auf und ordnet sie deren Zwecken unter. [S. 340:]

Der wesentliche Unterschied ist aber, daß es sich in den Viten gar nicht um die durch die inventarisierende Beschreibung hl. Statten gekennzeichnete Wallfahrtsgattung handelt. Polozov und Gagara stehen dagegen durch das beschreibende Moment in der Tradition der Gattung, Das eine, traditionelle, Genre der Wallfahrtsliteratur ist ohnehin seit dem 15. Jahrhundert durch die Verstärkung des personalen Moments gekennzeichnet. Für die Sonderinteressen Gagaras und Polozovs kann man indessen nicht von den politischen Umständen der Zeit absehen. Beide Berichte gehören eher dem besonders durch den Pseudo-Korobejnikov popularisierten zweiten, diplomatischen Genre des Wallfahrtsberichts zu, wenn auch im Falle Gagaras nur schwer erkennbar ist, daß seine Beschreibung sich nicht wie das traditionelle Wallfahrtsgenre an ein breiteres Publikum, sondern an bestimmte Adressaten wendet. Nicht zufällig sind in beiden Berichten Ansätze zur Episierung festzustellen. Der Schritt zur Unterhaltungs- und Abenteuer-Literatur wird in Rußland (anders als in Westeuropa) zunächst nicht vom Wallfahrtsbericht ,reiner‘ Prägung her getan. Dazu fehlten bis zur Mitte des 17. Jahrhunderts die geistigen und kulturellen Voraussetzungen.

То, что описание паломничества может служить и другим целям, не является новым для 17 века. Рассказ о паломничестве, включённый в житие святого (св. Виллибальда, сербского св. Саввы, Житие Ефросиньи Полоцкой), также формально служит параллелью к Челобитной Полозова. Как рассказ о паломничестве включается в житие со своими целями, так и Василий Полозов имеет цель, уделяя этому рассказу такое значение в челобитной. [S. 340:]

Однако главное отличие в том, что в житиях подробные описания Св. земли не служат жанровым признаком хождения. Полозов и Гагара, с другой стороны, представляют тот момент в развитии существовавшего с 15 века жанра паломнической литературы, который отмечен появлением в нём личных моментов. В своих личных видах и Полозов, и Гагара не могут не учитывать политические обстоятельства своего времени. Оба рассказа имеют черты особенно популяризированного псевдо-Коробейниковым второго жанра, дипломатического паломничества, хотя в случае Гагары менее заметно, что его повествование, в отличие от традиции хождений, обращено не к широкой публике, а к определённому кругу адресатов. Не случайно в обоих рассказах можно различить эпические черты. Переход к развлекательной и приключенческой литературе в России (в отличие от Западной Европы) пошёл не от литературы хождений, сохранившей ,чистоту‘ жанра. Для этого до середины 17 века не было интеллектуальных и культурных условий.

[S. 439:]

20. Vasilij Polozov

Ausgaben:

[Šugurov, M. F.:] Spisok s čelobitnoj Vasilija Vasil’eva syna Polozova. In: Russkij archiv. 3. 1865. Izd. 2-e. Sp. 19-24.

[Syrku, P. A.:] Čelobitnaja Vasilija Polozova. In: Opisanie Tureckoj imperii, sostavlennoe russkim, byvšim v plenu u turok, vo vtoroj polovine XVII veka. Pod red. P.A. Syrku. SPb 1890. (PPS 30 (X, 3).). S. 45-50.

[Sreznevskij, V. I.:] Opis’ Polozova čeloveka. In: Sreznevskij, Svedenija o rukopisjach, pečatnych izdanijach i drugich predmetach, postupivsich v Rukopisnoe otdelenie BAN v 1904 godu. SPb 1907. S. 320-322.

Belobrova, O. A.: Čerty žanra choždenij v nekotorych drevnerusskich pis’mennych pamjatnikach XVII veka. In: TODRL 27.1972. S. 257-272. (Teilt die ihr bekannten 9 Abschriften in 2 Redaktionen. Text der Čelobitnaja nach 2 Hss. der BAN S. 266-269.)

[S. 439:]

20. Василий Полозов

Публикации:

[Шугуров, М. Ф.:] Список с челобитной Василия Васильева сына Полозова. В: Русский архив. 3. 1865. Изд. 2-e. Стлб. 19-24.

[Сырку, П. А.:] Челобитная Василия Полозова. В: Описание Турецкой империи, составленное русским, бывшим в плену у турок, во второй половине XVII века. Под ред. П. А. Сырку. СПб., 1890. (ППС 30 (X, 3).). с. 45-50.

[Срезневский, В. И.:] Опись Полозова человека. В: Срезневский, Сведения о рукописях, печатных изданиях и других предметах, поступивших в Рукописное отделение БАН в 1904 году. СПб., 1907. с. 320-322.

Белоброва, О. А.: Черты жанра хождений в некоторых древнерусских письменных памятниках XVII века. В: ТОДРЛ 27, 1972. с. 257-272. (Описывает 9 известных списков в 2 редакциях. Текст Челобитной по 2 рукоп. БАН, с. 266-269.)