На главную

4.4. Галера. Освобождение. Олимп. 1660—69.

 

Турецкие галеры. С рис. Hooghe-Van der Aa 1725 г.

Турецкие галеры. С рис. Hooghe-Van der Aa 1725 г. (Можно посмотреть и всю гравюру: тюрьму для рабов и виды истязаний и казней для них.) [55]

Географически переезд нашего героя был невелик: всего-то через затон, разделявший турецкий Константинополь и пригород Галату, где жили иноземцы. На один берег затона выходили стены и видневшиеся из высоких густых кипарисов крыши дворца Топкапы, а на другом была стоянка судов и новое место жительства Васки Полозова. «А от Галацкаго города от стены городовой по конец затона вверху, на самом берегу, ставлены столбы высокие и сведены сводами, покрыты тесом, яко сараи высоки и долги и широки, а всех их 117, а в них стоят катархи <галеры. — Е. Ш.> воинские. А в то время, как был Арсений, те сараи все были порожни, потому что войско пошло на Крит. А промеж тех сараев три тюрьмы долгих сажен по сту и больших, где сидят ясыри <невольники. — Е. Ш.>, которые гребут на катархах»*, — так (в третьем лице) описывал это за 9 лет до того старец Суханов.

__________

* Проскинитарий Арсения Суханова: 1649–1653 гг. Ред. и предисл. Н. И. Ивановского. Православный палестинский сборник, вып. 21 (т. 7, вып. 3), 1889, с. 14 [https://rapidshare.com/files/17516973/PPS_21_1889.pdf]

 

Но во всех остальных отношениях перемена была шоковая. Вообразите: когда после 12 лет жизни пусть и рабом, но в роскошном дворце владыки полумира, ты оказываешься прикован к бревну ручными и ножными кандалами, кормят тебя всякой дрянью, и той скудно, плетью охаживают усердно, а ворочать надо без промедлений по многу часов подряд огромное весло и в стужу, и в шторм, и под обстрелом в бою, хоть у тебя мозоли кровавые, хоть вши тебя заедают, и не почесаться, и тело ноющее не размять, — тут иной, право, предпочёл бы быструю смерть на плахе... Не знаю, как наш герой — в ретроспективе-то он пишет об этом зигзаге судьбы как о милости, но дни на галере были ему солоны — я сужу уже по тому, что срок свой кандальный он помнит точнёхонько: 9 лет и 2 месяца.

 

Галера под парусами. Грав. из кн.: Noel-Antoine Pluche. Le Spectacle de la Nature... Tome III (Marine), 1752

Галера под парусами. Грав. из кн.: Noel-Antoine Pluche. Le Spectacle de la Nature... Tome III (Marine), 1752 [748]

Галеры у турок были разных типов; поскольку Полозов всё время употребляет слово «каторга»*, я думаю, что его сослали на галеру типа kadirga — среднюю по величине: ок. 40 м в длину, чуть меньше 6 м в ширину, обычно без мачт (но иногда и с одной-двумя мачтами, несущими паруса, которые в бою сворачивали, чтобы противник их не поджёг), 24—25 пар вёсел, каждым веслом гребли три кюрекчилера, находившихся круглосуточно на открытой палубе. Правда, нашего героя при крушении спасло бревно, к которому были прикованы лишь два гребца, а не три: по-видимому, сковывали кюрекчилеров не порядно, а попарно, заднего с передним. Современник отмечал, что в 17 веке «на всех военных турецких галерах не видать было почти никаких других гребцов, кроме русских»**.

__________

* В словаре И. Срезневского указаны примеры употребления в др.-рус. языке слова «катарга» в значении судна (явно заимствованные из Турции), начиная с 15 в. Всюду там «катарга» отделяется от «кораблей», т. е. обозначает некий конкретный тип судна, первым претендентом на который и будет, конечно, kadirga.

** М. Н. Бережков. Русские пленники и невольники в Крыму. Одесса, 1888, с. 4 [http://www.runivers.ru/bookreader/book10060/#page/5/mode/1up].

 

Галера типа «кадирга». С голландской гравюры 1671 г.

Галера типа «кадирга». Со старинной миниатюры

Галера типа «кадирга». Со старинного рис. 1650 г.

Галеры типа «кадирга». С голландской гравюры 1671 г. [56]; со старинной миниатюры [57]; со старинного рисунка 1650 г. [58].

 

Вот быт раба-гребца по монографии 1890 г. о средиземноморских пиратах (читая, убавьте мысленно садизма, которого, я полагаю, на военных галерах было меньше, — но не перестарайтесь): «...скученные, разящие пóтом, час за часом, не сидя, а лишь приседая на скамью, чтобы переносить весь свой вес на весло, /.../ прикованные к скамье, в чём мать родила, одной ногой упершись в подпяток, другой — в переднюю скамью, волоча тяжеленное весло длиной под пять метров, наклоняются вперёд к корме, почти касаясь спин передних гребцов, наклонённых в таком же усилии, и тут же задирают весло вверх, чтобы лопасть вошла в воду, и откидываются телом на скрипучую скамью, передавая ему движение. Так они толкают весло десять, двенадцать, а порой и до двадцати часов без единой передышки. Боцман или кто-то из команды при таких перегрузках суёт им в рот кусок хлеба, смоченный вином, чтобы не было обморока, а затем капитан кричит дать всем двойную порцию плетей. Если изнурённый раб повисает ничком на своём весле (а так случается нередко), его секут до смерти и вышвыривают за борт без церемоний. /.../

Чтобы держать ряды этих полуголых, полуголодных, полуобгоревших бедолаг, прикованных к бревну, с которого их не отцепляют по несколько месяцев (обычно по полугоду), в бодрости, даже за пределами человеческих сил, их жестоко и постоянно секут по голому телу /.../.

Несчастные скованы так скученно на своих узких скамьях — галеры были крайне тесны, — что не могут спать в полный рост. Иногда семерым /.../ приходилось жить и спать в пространстве размером три метра на метр с четвертью. /.../ А между двумя рядами гребцов, на помосте возвышаются два боцмана, вооружённые длинными бичами, которыми они охаживают голые спины гребцов»*.

__________

* «...sweating close together, for hour after hour — not sitting, but leaping on the bench, in order to throw their whole weight on the oar /.../ chained to a bench, naked as when they were born, one foot on the stretcher, the other on the bench in front, holding an immensely heavy oar [fifteen feet long], bending forwards to the stern with arms at full reach to clear the backs of the rowers in front, who bend likewise; and then having got forward, shoving up the oar's end to let the blade catch the water, then throwing their bodies back on to the groaning bench. A galley oar sometimes pulls thus for ten, twelve, or even twenty hours without a moment's rest. The boatswain, or other sailor, in such a stress, puts a piece of bread steeped in wine in the wretched rower's mouth to stop fainting, and then the captain shouts the order to redouble the lash. If a slave falls exhausted upon his oar (which often chances) he is flogged till he is taken for dead, and then pitched unceremoniously into the sea. /.../

To behold ranks and files of half-naked, half-starved, half-tanned meagre wretches, chained to a plank, from whence they remove not for months together (commonly half a year), urged on, even beyond human strength, with cruel and repeated blows on their bare flesh /.../.

The poor creatures were chained so close together in their narrow bench — a sharp cut was the characteristic of the galley — that they could not sleep at full length. Sometimes seven men /.../ had to live and sleep in a space ten feet by four. /.../ And between the two lines of rowers ran the bridge, and on it stood two boatswains (comiti) armed with long whips, which they laid on to the bare backs of the rowers» (S. Lane-Poole, J. D. J. Kelley. The Story of the Barbary Corsairs, N. Y., 1890, p. 70 [http://www.freefictionbooks.org/books/s/18654-the-story-of-the-barbary-corsairs-by-kelley?start=69]).

Знал бы Василий Полозов, что через век с хвостиком после его ссылки на галеру Костроме будет пожалован герб с изображением галеры Екатерины II, прототипом которой послужила реальная галера «Тверь», построенная именно по турецким чертежам, т. к. и сто лет спустя они считались лучшими!

 

Бей (капитан галеры турецкого флота). Рис. 1805 г.

Левенти (моряк турецкого флота). Рис. 1805 г.

Бей (капитан галеры) и левенти (моряк турецкого флота).

Рис. 1805 г. из Vinkhuizen Collection Нью-Йоркской публ. библ-ки [59—60].

 

Вот другое описание, сделанное на о. Родос 21 июля 1651 года уже цитированным Арсением Сухановым: «...на катархе по две щоглы <мачты. — Е. Ш.>, — на щогле по одному парусу, а весел на стороне по 25, а на другой стороне столько же, а гребцов на весле по 4, а инде по 5, по 6, а на иной катархе и больше есть, якоже у самого паши. /.../ у всякой катархи напереди по две пушки великих, а инде по четыре великих и две малых, а со сторон и назади не видать; по сторонам стрельницы; у всякого весла сидят по два человека, кроме носо-[с. 27:]вых и что на корме, а иных мало видеть. Кроме тех больше полутора ста не будет их; а гребут ясыри <пленники. — Е. Ш.> все наги и босы во единых портах, а на иных наемщики гребут; на корме покрыто; под кровлею фонарь стеклянной из меди, а медь позлащена; на всякой катархе по знамени. И по вся вечеры, как солнце зайдет, все завопят стоя: алла, алла, алла! — по трижды гласом великим всем войском, и на всякой катархе со гласом знаменщик и знамя наклоняет»*.

___________

* Проскинитарий Арсения Суханова: 1649–1653 гг. Ред. и предисл. Н. И. Ивановского. Православный палестинский сборник, вып. 21 (т. 7, вып. 3), 1889, с. 26–27 [https://rapidshare.com/files/17516973/PPS_21_1889.pdf].

 

И вот совсем близкое по времени описание из мемуаров голландца Яна Стрейса, попавшего в плен 16 мая 1656 г.: «... меня отправили на галеру, где было пятьсот рабов; с меня сняли платье, обрезали мне волосы, и голым, только в тонких полотняных подштанниках, посадили за весла, с которыми мы вшестером управлялись. Меня приковали к московиту, который уже более двадцати четырех лет пробыл на галере, ибо помимо несчастья попасть в рабство, что предстоит всем иноземцам, [с. 113:] состоящим на службе в венецианской армии и взятым в плен, их ждет вечная неволя, от которой султан не позволяет откупиться никакими деньгами. /.../.

Шесть недель просидел я на галере не без тяжких наказаний плетью от надсмотрщика, который угощал ею мою голую шкуру. Если даже я или кто иной гребли ловко и изо всех сил, жестокий палач бил всех без разбору, считая непорядком, если он не слышит чьих-нибудь криков»*.

__________

* Ян Стрейс. Три путешествия. Пер. Э. Бородиной. М., ОГИЗ-Соцэкгиз, 1935, с. 112—113 [http://www.vostlit.info/Texts/rus13/Strejs/text2.phtml].

 

Практически не вызывает сомнений, что походил Полозов на своей «катарге» и по Чёрному и по Средиземному морям, где турецкие суда отбивали набеги казаков и вели вялотекущую войну с венецианцами за Крит. Сражений на море в эти девять лет уже почти не было, галеры подвозили солдат и вооружение для нескольких сухопутных кампаний, а в остальное время лишь ввязывались в какие-то случайные мелкие стычки, — впрочем, погибнуть можно было и в такой, конечно; да и суда с военным десантом с берега противника отнюдь не салютом встречали.

 

Вид из Перы на Топкапы и порт Константинополя 5 апр. 1785, выход флотилии в Чёрное море. Рис. Luigi Mayer № IX из альбома 1788 г. в колл. Брит. Музея

Вид из Перы (на переднем плане) на Топкапы и порт Константинополя 5 апр. 1785, выход флотилии в Чёрное море. Рис. Luigi Mayer № IX из альбома 1788 г. в колл. Брит. Музея [820]

Соединение двух турецких флотилий у стен Топкапы 5 апр. 1785. Рис. Luigi Mayer № X из альбома 1788 г. в колл. Брит. Музея

Соединение двух турецких флотилий у стен Топкапы 5 апр. 1785, перед выходом в Чёрное море. На берегу, в окружении войска, султан и великий визирь. Рис. Luigi Mayer № X из альбома 1788 г. в колл. Брит. Музея [821]

 

Эпизод критской войны: сражение при о. Кандия (Insula Candia olim Creta. Amsterdam, 1680). По раскрашенной гравюре N. Vissher, 1680

Эпизод критской войны: сражение при о. Кандия. По раскрашенной гравюре N. Vissher, 1680 [515]

 

Я для порядка нанёс на итоговую карту эти предположительные путешествия, хотя мир гребца-кандальника едва ли простирается до видов за бортом. Впрочем, на берег их отпускали, и, кажется, у них даже могли водиться деньги и кое-какой минимум личных вещей: так, русский напарник Стрейса носил куртку, в которой прятал купленный в Константинополе напильник, и всегда имел при себе кремень и свечу, чтобы можно было при удачном случае перепилить кандалы и ночью. (Он совершил прежде несколько неудачных попыток побега, лишился за это ушей и носа, а в случае нового побега турки пообещали сжечь его.) Тем не менее и такой неблагонадёжный раб не лишался «увольнительных»: «Однажды в четыре часа после обеда нас, рабов, отпустили взять воды в наши сосуды. Когда мы вышли на берег, то отошли немного вглубь, еще прикованные друг к другу. Тем временем пошел сильный дождь. Мы зашли в покинутую хижину, и так как наступила ночь, то мой товарищ высек огонь, зажег восковую свечу и начал пилить, пока не разъединил нас, после чего мы обратились в бегство»*, — к счастью, на сей раз успешное.

__________

* Ян Стрейс. Три путешествия. Пер. Э. Бородиной. М., ОГИЗ-Соцэкгиз, 1935, с. 113 [http://www.vostlit.info/Texts/rus13/Strejs/text2.phtml].

 

Полозов с товарищем на бревне. Рис. из газеты «Молодой ленинец», Кострома, 1966 г.

Полозов с товарищем на бревне. Рис. из статьи в газете «Молодой ленинец», Кострома, №№ 101 (1592) и 103 (1594), 24 и 28 августа 1966, с. 3 [61]: единственное до сих пор изображение Полозова (конечно, сугубо условное, и даже без ясности: который из них?).

Но подошла к концу и чаша сия. Кадиргу разбило бурей, но — четвёртая удача! — Полозов с напарником-кюрекчилером, прикованные к одному бревну, не утонули, оно их и спасло, единственных из трёх сотен человек, которые составляли обычный экипаж кадирги. (Очень пафосно живописал сцену этого крушения Г. Куриленко в своих статьях 1960-х гг., которые даны ниже в Приложении.)

Судя по тому, что одеждой Полозов обзавёлся в Прусе (так до нач. 20 века местные звали Бруссу, ныне Бурсу — крупный город у подножия легендарной горы Олимп, до 1365 г. бывший османской столицей), выбросило их на плоское побережье Куршунлу, откуда, поднявшись в холмы, часов за пять можно дойти до Прусы. (Возможно, Куршунлу фигурирует в одном из списков «Челобитной» под названием Икурна, оно же Курган.) Сейчас Куршунлу густо застроено, но в 17 веке, видимо, было малолюдным, и никто не обнаружил двоих кюрекчилеров, пока они разбивали камнями замки на кандалах и приводили себя в вид, не вызывающий подозрений у встречных.

Между прочим, уже сам факт, что неверный надел турецкое платье, в Оттоманской империи составлял преступление, караемое смертью на месте (!): гяурам полагалось носить одежду и обувь лишь нетурецких фасонов и обязательно тёмно-корчиневых или чёрных цветов, в такие же презренные цвета красить свои жилища (и уж добавлю до кучи, что вносимый ими ежегодный налог официально назывался «платой за дозволение в этом году носить голову на плечах»*). Но наши герои предпочли рискнуть, а не сдаться властям, и понять их, конечно, можно. (Напарник Полозова дальше в рассказе не появится: возможно, они рассудили за лучшее разойтись, чтобы не возбуждать лишних вопросов и подозрений. А может быть, этот напарник опасался, что не так хорошо сможет сыграть турка, и тогда ему и подавно было с рисковым нашим Полозовым не по пути...)

__________

* «...wear their heads that year» (William Eton. A Survey of the Turkish Empire..., 1799, p. 104 [и след.] [http://books.google.ru/books?id=fjMOAAAAQAAJ]).

 

Кадирга, застигнутая штормом, наверное, шла в порт Гемлик (он же по-местному Киос), но разбилась в 12—15 милях от него. Тут впору было увидеть руку Провидения, потому что вообще-то Гемлик упрятан в глубине довольно узкого и защищённого от ветров высокими холмами Гемликского залива Мраморного моря, и разгуляться большой буре здесь весьма непросто. Вряд ли жертвы кораблекрушений были частыми гостями у местных жителей. (Если покопаться в турецких архивах, то есть хорошие шансы найти точную дату этого крушения и название галеры: учёт в турецком флоте был налажен, и такое драматическое событие едва ли осталось неотмеченным.)

 

Вид на Бурсу с дорогой на Ангору. Рис. Joseph Pitton de Tournefort, ок. 1700

Вид на Бурсу с горой Олимп. Рис. Joseph Pitton de Tournefort, ок. 1700

Виды на Бурсу с дорогой на Ангору и с горой Олимп. Рис. Joseph Pitton de Tournefort, ок. 1700 [474—475]

 

Вид на Бурсу. Раскрашенная гравюра W. French по рис. A. Geyer, 1853 г.

Вид на Бурсу. Раскрашенная гравюра W. French по рис. A. Geyer, 1853 г. [62].

Вид на Бурсу. Раскрашенная гравюра 1854 г.

Вид на Бурсу. Раскрашенная гравюра, 1854 г. [63].

Бурса. Дворец султанов. Гравюра Thomas Allom по рис. Robert Walsh, 1839

Бурса. Дворец султанов. Гравюра Thomas Allom по рис. Robert Walsh, 1839 [64].

 

Современное фото Бурсы (бывш. Пруса) в Турции

Современное фото Бурсы (бывш. Пруса) в Турции

 

 

 

Соврем. виды Бурсы (бывш. Пруса), города, куда Полозов добрался после кораблекрушения [65—68].

Современное фото Бурсы (бывш. Пруса) в Турции

 

Современное фото Бурсы (бывш. Пруса) в Турции

 

Тут надо сказать доброе слово о садакат: предписанной Пророком обязанности подаяния. Накормить, дать ночлег, указать дорогу, дать с собой лепёшку — это нашим спасённым, голым и босым, было крайне необходимо: буря-то, по моим расчётам, была осенняя*, а климат в те времена был, напомню, куда холоднее нынешнего. Ну а если попадался правоверный, подзабывший о садакат, то наш герой, в свои примерно 35 лет да после почти десятка лет качания огромным веслом, был, должно быть, натуральным богатырём и прокормиться в дороге какой-то поденщиной вполне мог. У нас даже есть прямое доказательство этого: чтобы попасть в храм Давида, он суёт стражникам по золотому червонному. А уж червонцы страннику точно не стал бы жертвовать даже очень правоверный человек; разве что святой, но у святых, как известно, золото не водится. (Вариант же, что идущий к святым местам человек добывает средства с кистенём на больших дорогах, пусть даже и от неверных, сразу отбрасываем.)

__________

* Я исхожу из того, что до Иерусалима Полозов дошёл, пройдя почти 2400 км, к концу марта 1670 г. Трудно, конечно, оценить среднюю скорость его движения, она наверняка была разной: то пешком, а то, хотя бы изредка, и на попутном верблюде, ишаке или подводе; но, с другой стороны, надо было, скорее всего, периодически останавливаться для заработка (мы знаем, что в Дамаске под Новый год, например, он задержался на два с половиной месяца). От Дамаска до Иерусалима он 200—250 км прошёл за 7 дней, т.е. по 30—35 км в день. Дорогу от Назарета до Медины (ок. 1200 км) Полозов оценивает в 40 дней пути, это также 30 км в день. Тогда на всю дорогу до Иерусалима должно было уйти около 2,5 месяцев. Но где-то скорость движения могла быть и меньше. Вот и получается: на неизвестные нам, но предполагаемые остановки кладём полмесяца-месяц + 2,5 на дорогу + 2,5 в Дамаске + хотя бы полмесяца в Иерусалиме, не впритык же к Святой субботе (2 апреля) он туда пришёл, наверное. Итого, от полугода или более. А раз так, то буря, разбившая кадиргу, случилась не позднее сентября 1669 г., но вряд ли и намного ранее.

 

 

К предыдущему разделу | К оглавлению | К следующему разделу



Высказаться