| mir.k156.ru costroma.k156.ru |
Евг. Шиховцев |
В научных трудах Пушкинского Дома был опубликован С. А. Семячко-Якуниной один любопытный нерехтский документ. Его чтение наводит на разные мысли, но начнём с цитаты:
|
Чтобы наглядно продемонстрировать обязательства, которые брал на себя жених, приведем пример записи (Костромская губ., 1663 г.), даваемой при сговоре: «Се аз, Максим Романович Жабин, сговорилса я жениться у Семена Ивановича Волкова на дочере, на девице Марье Семеновне. А жениться мне, Максиму, на срок нынешняго 171 года июля в 29 день против тридесятого числа. А буде я, Максим, у него, Семена Ивановича, на дочери ево, на девице на Марье, на тот срок не женюсь, и на мне, Максиме, ему, Семену Ивановичу Волкову, взять по сей записи пятьсот рублев серебряных денег. А у записи сидели посаду Нерехты соборныя церкви Бориса и Глеба священник, отец ево, Семена Ивановича Волкова, духовной, Василий Матфеев да Никольской дьякон Иаков Дементьянов, а запись писал Нерехотской съезжей избы подъячей Костька Бобров, лета 7171, июля в 22 день» (ГПБ, собр. Титова, № 4008, л. 181).*
________
* Прим. 18 на стр. 277 в статье: С. А. Семячко-Якунина. «Повесть о Тверском Отроче монастыре» и древнерусский свадебный обряд // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН. СПб., 1992. Т. 45. С. 273-285. [http://odrl.pushkinskijdom.ru/LinkClick.aspx?fileticket=Smh1I1GBZwo%3D&tabid=2291]. Фото д-ра филол. наук С. А. Семячко с сайта ИРЛИ [http://odrl.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=1975].
Попробуем представить это живее.
В начале 1660-х гг. ещё сказывались последствия сожжения Нерехты в 1609 году польско-литовскими отрядами. Хотя Нерехта, деревянное царское поселение под соломенными в основном крышами, за минувшие полвека, разумеется, загоралась не раз, но в 1609 году к собственно огню добавилось и истребление в бою многих самых деятельных мужчин и расхищение добра победителями. Простой же пожар был в восприятии людей той эпохи не драмой, а лишь бедой: сгорели – Бог наказал за грехи наши; но Божьей же помощью и поправимся; главное, добро от соседей, набежавших на тушение и утягание всего, что плохо лежит, уберегли, печь и фундамент целы, а сруб с привычной сноровкой если не сами погорельцы, так робята-плотники восстановят: цена за избу была 10 рублей в Москве, а в провинции, конечно, и того дешевле. В таком фениксовом цикле жила вся Русь, и Нерехта не была исключением.
Сильно сказывалось и то, что присоединённые к Московии более предприимчивые нижние поволжане совсем перебили у нерехтчан с 1610-х годов выгоды традиционно кормившего население солеварения*. Последняя варница закрылась в 1627 году, и в 1660-х уже мало кто помнил десятки обозов с солью, отправлявшихся по зимнику в Москву. Но и тут выходы нашлись, жители Нерехты взялись за другие ремёсла, особенно ткацкие (портновское, скатертное и др.), а преимущества расположения на торговых путях в Нижний Новгород, Ярославль, Кострому, Суздаль (особенно с открытием таможни в 1654 году) тоже поддерживали поселение на плаву. Окружавшие Нерехту густые вековые леса питали традиционные здесь бортнические и бобровые промыслы. И, конечно, кормили свои огороды и выпасы. Даже священник соборного храма Нерехты Василий Матфеев, свидетель при составлении брачного обязательства, держал огород, имел покосы на церковной земле.**
________
* Впервые Нерехта в летописании и упомянута в 1214 году в связи с тем, что «зача Константине рать: отъять у Гюрги Соль Великую, а у Ярослава отъять Нерехоть». За богатые солевые варницы этих мест боролись сыновья великого князя владимирского Всеволода Большое Гнездо. А речка Нерехта, давшая имя поселению, сразу за городом (а теперь уже и в городе) впадает в реку Солоницу.
Об истории Нерехты см., например, [http://bibl-kostroma.ru/статьи-публикации/бутин-андрей-юрьевич/о-древности-возникновения-города-нер/], [http://kostromka.ru/nerehta/].
** И платил за дом с огородом оброк в размере 20 коп. в год, см.: Из рукописей протoиерея Диева. Быт священников в Hepexте в старину. // Костромская старина, вып. 3, Кострома, 1894, с. 5, 6 [http://in.kostromka.ru/pdf/doc/starina.pdf] (это оброк в 1658 г.; а спустя 23 года нерехтчане платили уже по рублю с дома).
По-видимому, в Нерехте 1660-х гг. было около 150 домов* с населением под тысячу человек (это всё же менее половины от времён до Смуты), несколько десятков лавок, Борисоглебский собор и семь церквей. Видимо, нерехтчане тогда жили с ощущением (хотя бы неосознанным), что десятилетия упадка медленно сменяются некоторым оживлением.
________
* В 1681 г. в Нерехте числилось 155 тягловых дворов: Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской Империи Археографическою экспедициею Императорской Академии наук, т. 4: 1645–1700. СПб., 1836, с. 349 [https://books.google.ru/books?id=PxbUAAAAMAAJ].
|
Из монографии М. Рабиновича можно узнать, что в Нерехте съезжая изба – административный центр всякого русского города или, как в данном случае, пригорода, где дьяк с писцами (подъячими) вёл делопроизводство и организовывал исполнение велений начальства – была двухэтажной, и нижний её этаж занимала тюрьма.* Поскольку ни кремля, ни крепости в Нерехте не было, съезжая должна была стоять отдельно, но, конечно, где-то в центре поселения, на Борисоглебской стороне, рядом с собором, площадью, торгом и главной Суздальской улицей, до сих пор пролегающей по направлению от Владимира и Суздаля к Костроме и Галичу.
________
* М. Г. Рабинович. Очерки этнографии русского феодального города. Горожане, их общественный и домашний быт. М., Наука, 1978, прим. 31 в разделе «Позднесредневековый кремль» [https://www.booksite.ru/fulltext/2rab/ino/vich/3.htm]. Фото М. Рабиновича с плиты в колумбарии, где его прах покоится рядом с прахом И. Н. Граната, автора и издателя знаменитого словаря [http://moscow-tombs.ru/2000/rabinovich_mg.htm].
|
Источником для Рабиновича послужил документ, опубликованный под № 90 в сборнике, составленном замечательным шуйским краеведом В. А. Борисовым*. Это был акт передачи дел («сдачная роспись») от прежнего главы Нерехты Л. Кривцова к вновь назначенному преемнику С. Волкову. Нам повезло втройне: кроме того, что эта роспись сделана за полтора года до свадебного обязательства и что, очевидно, обязательство этому самому новому управителю Нерехты и даётся (в обоих документах фигурирует Семён Иванович Волков: невозможно представить, чтобы в малочисленной Нерехте, где лиц, достойных именования с отчеством и фамилией, было наперечёт, оказалось два полных тёзки!), так ещё и её PDF-версия в Сети** отсканирована сотрудниками Пушкинского Дома с книги, принадлежавшей нашему славному земляку А. Н. Островскому и имеющей на этой нерехтской записи некоторые подчёркивания, вполне возможно, сделанные самим драматургом. (Хотя, честно скажем, не эта запись привлекла особенное внимание владельца книги, о чём можно судить по отметкам на её оглавлении и в текстах.)
________
* В. А. Борисов. Старинные акты, служащие преимущественно дополнением к описанию г. Шуи и его окрестностей. М., 1853, сс. 167–169 [https://www.booksite.ru/fulltext/2rab/ino/vich/3.htm]. Портрет В. А. Борисова из Википедии по изд.: Владимирская ученая архивная комиссия. Труды: Кн. 1–18. – Владимир, 1899–1918. Кн. 2. – 1900.
** 90. Сдачная роспись Льва Кривцова, управляющего пригородом Нерехтою (с. 167–169): [http://lib2.pushkinskijdom.ru/Media/Default/PDF/%D0%92ook%20collection/Старинные акты.pdf].
Итак, 3 февраля 1662 г.* нерехтский управитель Кривцов отмечает среди ранее полученных им от вышестоящего начальства (дьяка Ивана Чистого из Костромской чети**) указаний такое: поставить съезжую избу, а под нею тюрьму. Указание для Кривцова, скорее всего, приятное, потому что иметь офис всегда и престижно, и удобно. Потому вряд ли с исполнением такого повеления затянули, масштаб строительства был для мастеровитых русских плотников несложным.
________
* В 1660-х гг. русский деловой календарь вёлся по юлианско-сентябрьской схеме новогодий, т. е. за юлианским 31-м августа 7169-го (или просто 169-го) года от сотворения мира наступало 1 сентября 170-го года. Поэтому для перевода дат в нынешний календарь надо вычитать из юлианско-сентябрьских дат с 1 сентября по 21 декабря не обычные 5508, а 5509 лет (21-е, а не 31-е декабря здесь появляется из-за юлианско-григорианской разницы: в XVII веке она составляла 10 дней, с 1 марта 1700, 1800 и 1900 гг. возрастала на день) и прибавлять нужное по дате число дней юлианско-григорианской разницы. Итак, 24 янв. 7170-го года – 5508 лет + 10 дней = 3 фев. 1662 г.
** Костромская четь (четверть) – это приказ (говоря по-современному, министерство) под руководством дьяка, управлявший из Москвы в 1627–1680 гг. примерно двумя десятками городов с уездами (Кострома, Муром, Ростов, Ярославль и др.). Число и состав городов периодически менялся. Сбор доходов в казну с подведомственных территорий составлял по Костромской чети ок. 30 тыс. руб. в год (Википедия).
Документальные зарисовки московских улиц конца 1630-х годов нам оставил Адам Олеарий (Adam Olearius), 1599–1671 в своей книге 1647 года «Offt begehrte Beschreibung der neuen orientalischen Reise...» («Описание путешествия в Московию и Персию»)*:
________
* [https://books.google.ru/books?id=cPVTAAAAcAAJ].
Возможно, в Нерехте избы не слишком отличались тогда от этих московских, разве что в Нерехте изб с печными трубами на крышах могло быть поменьше.
Будем надеяться, что новопостроенное здание не успело быстро сгореть, и летом 1663 года подъячий (писец) Костька Бобров составил свадебное обязательство Максима Романовича Жабина именно в ней. Облика нерехтской съезжей до нас не дошло, но по тем сведениям, которые имеются из других мест*, скорее всего, была это обыкновенная двухэтажная изба, разве что полы тюрьмы были там сделаны из двух перекрёстных накатов брёвен, во избежание подкопа. Ближайший по времени сохранившийся нецерковный памятник Костромской губернии, изба Скобёлкина**, на целый век моложе, и я не стану ручаться, что она поможет представить нерехтскую съезжую; возможно, наоборот, стилистически дезориентирует нас. Церкви, часовни сохранились и подревнее, но и с ними сложно судить, помогут они или уведут в сторону от истины: всё же это совсем особый и ментально и материально класс строений***.
________
* См., например: Л. М. Тверской. Русское градостроительство до конца XVII века. Планировка и застройка русских городов [http://books.totalarch.com/n/4162].
** Фрагмент фото дома Скобёлкина из [https://tonkosti.ru/Музей_деревянного_зодчества_в_Костроме].
*** Фото часовни конца XVII века неизвестного посвящения из деревни Большое Токарево Солигаличского района из очерка Dj.Wj «"Костромская слобода". Подробный обзор памятников. Часть 2» [https://pikabu.ru/story/kostromskaya_sloboda_podrobnyiy_obzor_pamyatnikov_chast_2_6469785].
|
Есть в Сети немногочисленные примеры реконструкций съезжих или, что то же, приказных изб из других мест России. Но и они всё не в яблочко. Нерехтская явно была скромнее трёхэтажной с шатрами приказной из недалёкого Хлынова (Кирова)*. Скорее, похожей по габаритам (хотя, возможно, в меньшей мере по стилю, всё-таки это не Ветлужье, а Сибирь) на приказную избу конца XVII века, воссозданную в музее «Тальцы» по чертежам 1701 года**:
________
* Увеличенный и подцвеченный рис. из очерка А. Г. Тинского «Административное здание конца XVII века. Хлыновская приказная изба» [http://archidesignfrom.ru/828-administrativnoe-zdanie-konca-xvii-veka.html].
** Фото приказной избы Илимского острога в музее «Тальцы» из альбома comanesto2010 [https://yandex.com/collections/card/5caec7bcd497a8005104ba3c/].
Интерьер нерехтской съезжей, возможно, походил на воссозданный в тех же «Тальцах»*:
________
* Приказная изба Илимского острога в «Тальцах» [http://baikal-info.ru/prikaznaya-izba-ilimskogo-ostroga-otkrylas-v-talcah].
Но, конечно, трудно представить в небольшой Нерехте такое присутственное столпотворение и такие штаты подъячих, как на известной картине С. Иванова «В Приказной избе» 1907 года*:
________
* С открытки 1920-х гг. [https://auction.ru/offer/ivanov_v_prikaznoj_izbe_izd_russkij_muzej_v_leningrade-i71944303915954.html#1].
На дворе стояло лето, и в съезжей избе не было обычного угара (вернитесь ко всем изображённым строениям: ни одной печной трубы на крышах, – в XVII веке на Руси, кроме теремов и дворцов самых именитых особ, все печи топились по-чёрному, а дым выпускали через крохотные волоковые окошки, задвигавшиеся деревянными волоками). Может быть, для большего света, были отворены и красные оконца, традиционно тоже небольшие, ведь и тепло зимой надо было беречь, да и заполнялись окончины в скромной Нерехте даже в приказной избе вряд ли неприступно-дорогим и редким стеклом, вряд ли даже недешёвой уральской слюдой, – скорее всего, бычьим или паюсным пузырём.
Умакнул перо и приготовил бумагу Костька Бобров, чинно расселись на главные места управитель Семён Волков, его духовник, священник стоящего рядом Борисоглебского собора Василий Матфеев, дьякон заречной Никольской церкви Яков Дементьянов (возможно, её прихожанином был Максим Жабин?) и, разумеется, сам молодец Жабин, – хотя насчёт молодца возможны, конечно, и варианты в духе картины «Неравный брак».
Но маловероятны: главный человек в Нерехте мог бы, наверное, поддаться искушению породниться через некоторое принуждение дочери с приувядшим богатеем или боярином, да откуда было такому в Нерехте взяться?* Краткий срок, всего неделя, данный на совершение брака, вкупе с полным умолчанием о составе приданого, даваемого отцом за дочерью, наводят, скорее, на мысли более игривого свойства: не обнаружилось ли у Марьи Семёновны интересное положение?.. А к такому куда естественнее прикладывается образ добра молодца! Но и это отнюдь не генеральная версия, потому что недельные сроки в таких расписках не были диковинкой, они просто могли означать, что к свадьбе всё почти готово.
________
* Семейство костромских Жабиных владело весь XVII век поместьем в селе Ивановском, которое с Нерехтой и Костромой образует почти равносторонний треугольник по 45-50 вёрст в любую сторону [http://www.old-churches.ru/ne_127.htm]. Но наш Максим Романович ни с кем там по имени-отчеству не стыкуется.
О благосостоянии же Семёна Волкова можно косвенно судить по документу, который в сборнике В. Борисова непосредственно предшествует сдаточной росписи нерехтских дел. Это полюбовное межевое соглашение от 23 мая 1660 г. (№ 89), и в нём вновь фигурирует Семён Иванов сын Волков (наряду с его братом (?) Харитоном, Петром Филипьивичем Соколовым и вдовой Ивана Бохтеяровича Шетнева Татьяной). Весьма вероятно, что в документах №№ 89 и 90 речь идёт об одном и том же Семёне Волкове. Межуется земля меж сельца Головкова, деревни Усолки, пустоши Кузьмищева и деревни Пасынкова, а составлял межевую дьячок Архангельского храма Митюшка Иванов. Возможно, краеведы сумеют по этим именам и названиям локализовать, где происходило межевание, нам же здесь придётся ограничиться тем, что указанная в межевой собственность С. Волкова малостояща (хотя, разумеется, она вряд ли была его единственной собственностью).
Никаких портретных сведений обо всех этих лицах, конечно, не сохранилось, и единственным, чем мы можем занять здесь воображение, остаётся, разве что, их платье. Подлинных данных о русской одежде XVII в. сохранилось так же мало, как об архитектуре и многом другом, но попробуем вообразить и семейство Волковых* и добра молодца Жабина**:
________
* А. Рябушкин. Семья купца в XVII веке. 1896 г. [https://ru.wikipedia.org/wiki/Русский_национальный_костюм#/media/File:Ryabushkin_merchant_17.JPG]. Волков-старший, конечно, был не купцом, но женский наряд в его сословии мало отличался от купеческого. И Рябушкин очень верно передал густое забеление и накрашивание женских лиц. В XVII веке за пренебрежение этой нормой этикета можно было получить общественное порицание!
** Е. Сазонова. Русский костюм XVII века [https://docplayer.ru/63658275-Russkiy-kostyum-xvii-veka-sazonova-ekaterina-201-gruppa-istoricheskiy-fakultet.html].
В упомянутом выше сборнике В. Борисова есть несколько челобитных о кражах с описанием украденного. По части одежды наиболее красочен документ № 95 – «шуянин посацкой человек Патрюшко Герасимов сын Посников» 31 генваря 173 году (10 февраля 1665 г.) жалуется царю на то, что минувшей ночью из второго этажа его избы были украдены:
кафтан тёмнозелёной с нашивкою шелковою, цена десять рублёв,
полукафтанье дорогильное [шёлковое] с нашивкою золотою, цена 5 рублёв,
кафтан светлозелёной, подложен крашениною [крашеным домотканым полотном], нашивка снур [шнур] новая, шолковая, цена ему 8 рублёв,
полукафтанье кумашное красное на бумаге [кумачовое с хлопчатым подкладом], нашивка снур новая шелковая, цена 4 рубля,
шубка женская дорогильная, красная, холодная, нашивка на ней золотная с кистьми, а кисти зелёной шёлк с золотом, а кружево на ней золотное кованое, пуговицы серебряные позолоченые, цена ей 40 рублёв [такие шёлковые шубки служили верхней одеждой даже летом],
шубка дорогильная поношеная с пухом, цена ей 6 рублёв,
сапоги женские сафьяные жёлтые новые, цена полтора рубля,
пять рубах женских, а шестая скроеная, цена им 6 рублёв,
рубашечка дитячья шита золотом, цена ей рубль.
(А ещё: пять новин бельных тонких [отбелёных полотен], цена им 10 рублёв; ширинка миткальная [полотенце из тонкой суровой ткани] шита золотом на кщена шелковая, цена ей 3 рубля; убрус [платок] новой, да остаток новины, да нитей белых тонких в мешёчке в голубом, цена всему 40 алтын [1 р. 20 коп.]; Псалтирь ценой полтора рубли; ендова [ковш для вина] медная с носом, цена полтора рубля; братина [чаша] медная узорчатая круглая, цена ей полтина; а также 120 рублёв денег. Итого общий ущерб составил чуть более 240 рублей.) У посадского человека наряды, конечно, были скромнее, чем у управителя поселения, но Посников был зажиточен (в 1664 г. исправлял должность земского старосты), да и Шуя была покрупнее и побогаче Нерехты, в 1681 там было 203 тягловых дома, и тягло было 1,3 рубля с дома, а не 1 рубль, как в Нерехте.*
________
* Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской Империи Археографическою экспедициею Императорской Академии наук, т. 4: 1645–1700. СПб., 1836, с. 349 [https://books.google.ru/books?id=PxbUAAAAMAAJ].
Кстати о деньгах. Неустойка («попятное») в 500 рублей, похоже, была обычной для такого рода договорённостей. По крайней мере, Островский в своей книге Борисова особо отметил куда более пространный похожий документ № 163 1684 года, рядную запись, по которой сторона невесты обязалась при отказе от свадьбы выплатить стороне жениха (Г. Г. Островского) точно такую же неустойку. (А срок на подготовку свадьбы там был оговорён в полтора месяца.)
Как нам оценить эквивалент этой суммы? Это примерно годовое содержание воеводы (главы города). Нерехта городом не была, и Волков получал, наверное, что-то близкое к окладу подполковника, рублей 200 в год, а подъячий Бобров – хорошо, если 20 рублей. Вся Нерехта в год вносила в государеву казну около 150 рублей. О ценах на одежду и кое-какую утварь мы только что читали в челобитной Посникова. Лошадь с телегой стоила 5 рублей, корова – 2 рубля, шуба из овчины – 40 копеек, сама овца – 20 копеек, курица – 3 копейки, столько же – 50 яиц, полтора килограмма масла, свинины, осетрины, полведра пива, а хлеб стоил копейку за кг.*
________
* Борис Бейлин [http://mdrussia.ru/topic/27857-ceny-i-zarplaty-v-carskoy-rossii-v-xvii-veke/].
Характерной деталью времени является уточнение, что 500 рублей надо будет уплатить серебром. В рядной 1684 года этого нет, а в 1663 году свеж в памяти был прошлогодний Медный бунт,* когда казна исчерпала терпение народа, навязывая по вздутому в 15 раз курсу медные деньги. Пришлось Алексею Михайловичу идти на попятную, выкупать всю начеканенную медь по курсу 1 серебряная копейка за 100 медных и возвращаться к чисто серебряному денежному обращению. Указы об этом был изданы между 11 июня и 1 июля 1663 года, до Нерехты к описываемым событиям только что дошли, и в эти самые дни истекал данный на обмен месяц. Но опытные подданные знали, что сегодня так, а завтра, глядишь, снова медь введут, поэтому уж свои расчёты будем-ка вести в серебре-с.**
________
* Эту палехскую миниатюру [http://www.museum.ru/palekh/pic.asp?r_315_02] Рунет массово приписывает к Медному бунту, хотя подтверждений такой трактовки я так и не нашёл.
** В России до XVIII в. своего серебра, по большому счёту, не было. Всё оно, и монетное и ювелирное, было импортным, и на импорт держала строгую монополию казна. Ограниченность запаса серебра сдерживала инфляцию. А медь была своя, изобильная, что провоцировало и правительство и фальшивомонетчиков к непрестанному росту чеканки – и, как следствие, Русь в 1650-х впервые узнала, что такое гиперинфляция... А народ тогда был погорячее нынешних слабых потомков...
И как минимум не уступал в пройдошливости: не все поспешили поменять медный рупь на серебряную копейку. Иные наладились посеребрять медные копейки, благо чеканились они похожими штемпелями, и неплохо на этом нажились! А кто попадался, тех отрубленные руки и пальцы прибивали на стену монетного двора.
Серебряные копейки Алексея Михайловича чеканили по неизменной технологии времён ещё удельных князей. Тянули из серебра проволоку, били по ней штемпельным молотом, и выходила чешуйка примерно 10 х 15 мм, весом... гм, номинально, 0,46 г, а реально, после того как все, от монетного двора до населения, поубавили, поущипнули, посточили, сколь возможно, оставалось, бывало, и до 0,3–0,4 г. Вот, полюбуйтесь, в исходном размере и с увеличением* (изображение и надпись умещались от силы наполовину, но это никого не волновало, уже который век другого рядовой русич не знал):
________
* [https://www.numizmatik.ru/shopcoins/moneta-1645-1676-aleksei-mihailovich-1-kopeika-serebro_c1183124_m1.html].
|
Если мы осредним вес этих копеек до 0,4 г., то 500 рублей весили бы 20 кг, больше пуда, трёхлитровый кувшин почти до краёв. Но, будем надеяться, дело до кувшинов серебра и пересчёта десятков тысяч монет-чешуек не дошло, а если и дошло, то в связи с приданым; в кувшинах же припасали более подобающее содержимое, под которое кричат «Горько!»; и расплели подружки Марье Семёновне девичьи косы перед святым обрядом в Борисоглебском соборе, и стала она Марьей Жабиной, и через девять месяцев... или пораньше... или попозже произвела на свет потомство, а через 15 лет, при проезде через Нерехту настоящего прорубателя окон в Европу Фёдора Алексеевича, это потомство повидало 17-летнего государя и, кто знает, может быть, в числе нерехтской знати, даже было государю-вольнолюбцу* представлено... а в свой черёд пошли колена дальше и дошли, между прочим, до наших дней: можете сами нагуглить не одного и не двух прошлых и нынешних нерехтских Жабиных, людей в основном вполне достойных!
________
* Фёдор III Алексеевич, с нагробной парсуны 1686 г. [http://nav.shm.ru/exhibits/1662/].
26–28 апреля 2019 г.
Высказаться
