К оглавлению     На главную        mir.k156.ru   k156.ru    

 


Л. С. Васильев в печати


участники панихиды по Л. С. Васильеву у его могилы прихраме Александра и Антонины 10 апреля 2013 г., А. В. Соловьева, Т. Л. Васильева, протоиерей И. Шашков, А. П. Нечаев, фото В. Т. Еременко

Слева направо: Антонина Васильевна Соловьёва, Татьяна Леонидовна Васильева (дочь Л. С. Васильева), настоятель храма протоиерей Игорь Шашков, Андрей Павлович Нечаев, фото Владимира Тимофеевича Ерёменко.

участники панихиды по Л. С. Васильеву у его могилы прихраме Александра и Антонины 10 апреля 2013 г., А. В. Соловьева, Т. Л. Васильева, В. Т. Еременко, А. П. Нечаев, фото о. И. Шашкова

А. В. Соловьёва, Т. Л. Васильева, В. Т. Ерёменко (её муж), А. П. Нечаев, фото о. И. Шашкова.

Участники панихиды по Л. С. Васильеву у его могилы при храме Александра и Антонины 10 апреля 2013 г.



К 5-летию кончины Леонида Сергеевича Васильева, которое исполнилось 10 апреля 2013 года, мы представляем хронологическую подборку из 19 статей, интервью и некрологов, посвящённых Л. С. Васильеву, или написанных им самим, или упоминающих его. Из них его йошкар-олинская статья и статья, написанная в соавторстве с Н. А. Зонтиковым о датировке Ипатьевского монастыря, уже были выложены на сайте в составе PDF-файла незавершённой вёрстки книги Л. С. Васильева 2008 года (тогда его смерть остановила работу – стало понятно, что книгу, которая замышлялась как подарок юбиляру на 75-летие, теперь надо существенно менять). Однако для полноты подборки здесь и эти статьи повторены, тем более, что некоторые предпочитают формат HTML формату PDF. (А с другой стороны, немало из материалов представляемой подборки будет, очевидно, включено в вёрстку расширенной книги.)

По воспоминанию архитектора Т. М. Гуревич, в библиотеке Л. С. Васильева была книжка в твёрдом переплёте с рассказами, или, точнее говоря, сказами, о ярославских архитекторах-реставраторах, и в этой книге, что и неудивительно, было немало и тёплых слов о Л. С. Васильеве, и его фотографий, и снимков объектов, которыми он занимался на ярославской земле. К сожалению, пока не удалось отыскать этой книжки или хотя бы более точного её описания, и мы будем благодарны, если кто-то из читателей данной подборки сможет нам помочь в этом.

обложка книги «Кострома вчера и сегодня», 2003

Можно было бы сказать, что этой скромной подборкой почти исчерпывается всё, что при жизни опубликовал Л. С. Васильев и что он смог прочитать о себе за треть столетия*. Но это не так. В 2003 году, перед его 70-летием, вышла полиграфически роскошная, богато иллюстрированная книга «Кострома вчера и сегодня» (тир. 1000 экз.), в которой представлены в старинных и современных фотографиях все костромские храмы, и к каждому из них Л. С. Васильевым написана историко-архитектурная заметка (параллельно помещённая и по-английски). Однако, если интернет-публикация рассеянных по периодике статей укладывается в рамки «корректного использования» предмета чужого авторского права, то полная перепечатка целой книги – уже едва ли. Поэтому названной книги здесь нет, хотя она и оказалась единственным крупным прижизненным изданием замечательного зодчего и, что ему, наверняка, тоже было приятно, вышла при участии его давнего друга и коллеги И. Ш. Шевелёва (научного редактора книги) и дочери последнего М. Шевелёвой (ей принадлежат идея и дизайн книги).

____________

* Были ещё публикации Указа о присвоении ему звания Заслуженного работника культуры РСФСР в «Северной правде» за 15 апреля 1971 г. и в «Ведомостях Верховного Совета РСФСР», № 15, 1971, с. 267; есть и ряд более мелких упоминаний Л. С. Васильева и его работ в разных статьях. Не лишне вспомнить и телефильм ГТРК «Кострома» «Врачеватели земли Костромской», снятый в 2005 г. автором и режиссёром Г. Зайцевой, в котором присутствует Л. С. Васильев.


Приятным долгом остаётся в заключение поблагодарить тех, кто прислал нам иногородние публикации: Любовь Юрьевну Олейник – зав. отделом библиографии и краеведения Иркутской областной государственной универсальной научной библиотеки имени И. И. Молчанова-Сибирского; Арнольда Валентиновича Муравьёва – почётного председателя Марийского отделения ВООПИиК; Андрея Петровича Фишова – гл. хранителя музея в Шушенском. А костромские публикации опираются на фонды и краеведческий каталог областной научной универсальной библиотеки (КОУНБ) и на личный архив и неустанные поиски Антонины Васильевны Соловьёвой, которым тоже наша общая признательность.


(Дополнение 15 июля 2013 г.:) Во-первых, усердием Антонины Васильевны Соловьёвой разрешилась загадка «ярославской книжки»: это оказалась книга Анатолия Грешневикова «И свяжет зодчий нить времён» (изд-во «Рыбинское подворье», 2001). Её герой, Александр Станиславович Рыбников, младший друг и коллега Л. С. Васильева, был так любезен, что подарил А. В. Соловьёвой экземпляр этой редкой книги, и благодаря этому мы теперь представляем здесь выборку упоминаний о Л. С. Васильеве, которые не раз в этой книге встречаются.

Во-вторых, наша подборка значительно расширена новыми статьями и интервью: из костромских газет, сканы которых были предоставлены Антониной Васильевной Соловьёвой, и из газеты «Марийская правда», которые по просьбе А. В. Соловьёвой любезно прислали Елена Григорьевна Петрова и Светлана Петровна Рыбакова (Научная библиотека им. С. Г. Чавайна Республики Марий Эл).

Кроме того, включены материалы из двух малотиражных буклетов и из добавленных в библиографию А. В. Соловьёвой альманахов «Костромская земля». В результате, число представляемых здесь публикаций возросло с 19 до 35, причём среди них есть и содержащие по 2–3 статьи разных авторов.

Коллеги, огромное вам спасибо! Теперь здесь представлены практически все известные публикации Л. С. Васильева и о нём.


Е. Шиховцев.




 

Оглавление подборки:


Б. Преловская. Сюда не зарастёт народная тропа...«Восточно-Сибирская правда», 28 декабря 1974 г., с. 4 [отрывки].

 

В. Колпиков. Не источило легенду время...«Советская молодежь», 26 июля 1975 г., с. 3 [отрывки].


Е. Ячменев. Дом Волконских принимает гостей.«Восточно-Сибирская правда», 11 декабря 1975 г., с. 3. [отрывки].


Л. Васильев, В. Медведков. Это – память истории.«Марийская правда», 25 марта 1979 г., с. 3.


Л. Васильев. Это нравственный долг общества.«Северная правда», 11 февраля 1990 г., с. 3.


Лариса Сбитнева. Пока не поздно. [Интервью с Л. С. Васильевым].«Молодёжная линия», 30 марта 1991 г., с. 3.


Л. Васильев. Пред малой родиной в ответе.«Козьмодемьянский музейный вестник», 1991, с. 4.


Л. Васильев. Заповедная зона Красного города находится в опасности.«Марийская правда», 24 октября 1991 г., с. 4.


Лариса Сбитнева. Он бы мог защитить три диссертации.«Молодёжная линия», 25 апреля 1992 г., с. 7.


Л. Васильев. Реставрация или подделка?«Марийская правда», 19 мая 1992 г., с. 3. Фото А. Щербакова; репродукция из музея Н. Софронова – Л. Полубарьевой.


О. Г. Петрова. Панихида на могиле М. Я. Диева«Костромская земля». Краеведческий альманах Костромского областного отделения Всероссийского фонда культуры. Вып. 2. Кострома, 1992 г., с. 117.


Л. Васильев. Судьба архитектурного наследия Йошкар-Олы.Журнал «Марий Эл: вчера, сегодня, завтра». Йошкар-Ола, 1994 г., № 2, с. 46-56.


Н. А. Зонтиков. На Святом озере.«Костромская земля». Краеведческий альманах Костромского фонда культуры. Вып. 3, Кострома, 1995 г., с. 67–68.


В. Трубачёва. Влюблённый в XVII век живёт в банальной «хрущёвке»... [Интервью с Л. С. Васильевым].«Эковестник "ОКО"», 1998, № 6 (Июнь), с. 11. Фото Г. Белякова.


Виктор Лапшин. Мастер чудес рукотворных.«Галичские известия», 8 сентября 1998 г., с. 1.


Иветта Андреева. Реставратор. [Интервью с Л. С. Васильевым].«Северная правда», 24 марта 1999 г., с. 7. Фото Вячеслава Белоусова и В. Н. Кларка (1908 г.). Коллаж Николая Румянцева.


Леонид Сергеевич Васильев: 40 лет творческой деятельности. [Буклет персональной выставки, открывшейся 14 июня 1999 г.; Приглашение на выставку]. — Кострома, 1999 г.


[Коллеги-реставраторы.] Дело жизни Леонида Васильева – реставрация архитектурных памятников.«Северная правда», 16 июня 1999 г., с. 8.


Анатолий Грешневиков. И свяжет зодчий нить времён. [Отрывки о Л. С. Васильеве из книги о его ярославском товарище А. С. Рыбникове.] — Рыбинск, Рыбинское подворье, 2001 г., сс. 11, 65–74, 102, 164, 178.


Л. С. Васильев, Н. А. Зонтиков. Правильно ли мы датируем Троицкий собор Ипатьевского монастыря?«Северная правда», 11 октября 2001 г., стр. 8.


А. В. Соловьёва. Главное в деятельности Костромского фонда культуры в 1998–2001 годах.«Костромская земля», Краеведческий альманах Костромского общественного фонда культуры. Вып. 5, Кострома, 2002 г., сс. 308, 309. Фото А. Анохина.


Алёна Пуздря. Леонид Васильев: Восстановление храмов – смысл жизни. [Интервью с Л. С. Васильевым].«Костромские ведомости», 30 апреля 2003 г., с. 7. Фото Алексея Клеменчука.


Леонид Васильев. А какое наследство оставим потомкам мы?«Северная правда», 16 апреля 2004 г., с. 4.


Люди, которые себя проявили [общий заголовок к поздравительным заметкам] — «Костромские ведомости», 10–16 июня 2004 г., с. 2.


Иосиф Шевелёв. Реставратор живёт в своём горнем мире. Тамара Кильдышева. Леонид Сергеевич Васильев – это человек-легенда.«Северная правда», 16 июня 2004 г., с. 8.


Елена Шикалова. Леонид Васильев, который возвращает Костроме лицо. [Интервью с Л. С. Васильевым]«Костромские ведомости», 1–7 июля 2004 г., с. 18.


[Е. Б. Шиховцев.] К 100-летию М. С. Колесова и 160-летию Дома Корсаковых в Костроме. [Отрывок из буклета, касающийся Л. С. Васильева.] — Кострома, 2004 г., сс. 20–22.


Владимир Дружнев. Пятёрка – на пятёрку!«Костромская народная газета», 31 августа 2005 г., с. 2.


Юлия Меркурьева. Леонид Васильев: Я опоздал с рождением на сто лет. [Интервью с Л. С. Васильевым].«Северная правда», 28 сентября 2005 г., с. 7. Фото Ирины Соловьевой.


А. В. Соловьёва. Главное в деятельности Костромского фонда культуры в 2002 – I квартале 2004 года.«Костромская земля», Краеведческий альманах. Вып. 6, Кострома, 2007 г., сс. 619, 620, 623. Фото Г. Белякова.


Некрологи:


«Костромские ведомости», 15 апреля 2008 г., с. 4.


Прощайте, зодчий.«Северная правда», 17 апреля 2008 г., с. 3.


Вечная память.«Костромские епархиальные ведомости», № 4, апрель 2008 г., с. 16.

Фото Анатолия Сыромятникова.



Антонина Соловьёва. И он жил среди нас; Иосиф Шевелёв. Он будет жить долго; Николай Зонтиков. В ряду славных имён.«Северная правда», 18 апреля 2008 г., с. 5.


Л. П. Сапрыкина (Шушенское). К истории создания Мемориального музея-заповедника «Сибирская ссылка В. И. Ленина».[Отрывок из статьи в музейном сборнике, 2012 г.].


памятник на могиле Леонида Сергеевича Васильева (1934—2008) при Александро-Антониновской церкви в Селище. Фото А. Нечаева


В мраморе надгробия отражается силуэт храма...

(Фото А. Нечаева)




 

СЮДА НЕ ЗАРАСТЕТ НАРОДНАЯ ТРОПА...


статья Б. Преловской, «Восточно-Сибирская правда», 28 декабря 1974 г., с. 4

26 декабря общественность Иркутска отметила 149-ю годовщину со дня восстания декабристов на Сенатской площади. В доме-музее декабристов на очередном «Салоне Трубецких» иркутские декабристоведы, историки, краеведы, литераторы встретились с внуком декабриста Д. И. Завалишина кандидатом технических наук, лауреатом Государственной премии Б. И. Еропкиным, автором проекта реставрации дома Волконских архитектором Московского треста «Росреставрация» Л. С. Васильевым. /.../

Идея создания мемориального комплекса декабристов возникла еще в середине шестидесятых годов. Первым определенно высказался о ней тогда еще молодой архитектор, теперь главный архитектор проектов института «Иркутскгражданпроект» В. И. Колпиков. Будущий комплекс займет целый микрорайон города, ограниченный улицами им. Энгельса и им. Дзержинского, ул. Декабрьских событий и ул. Октябрьской революции. В нем будут подлинные памятники – дома декабристов, которые соединит улица-аллея. Преображенская церковь, здание сельскохозяйственного института, бывший сиропитательный дом, где учились дети декабристов, и перенесенные сюда дома Кузнецова и Сперанского, в которых жили декабристы, образуют площадь. На ней будет восстановлена атмосфера былых времен.

По замыслу архитекторов, иркутских и московских, вся территория комплекса со временем станет заповедной зоной Иркутска, куда из разных его районов будут свезены самые ценные постройки XIX века. В них, сохранивших снаружи облик старины, разместятся современные благоустроенные квартиры. А территория вокруг станет городом-музеем в миниатюре.

Но это в будущем. Сейчас же объект № 1 – дом Волконских. Он должен быть реставрирован полностью к концу будущего года по проекту архитектора Л. С. Васильева, принимавшего участие в создании мемориального комплекса в Шушенском. /.../


Б. ПРЕЛОВСКАЯ


«Восточно-Сибирская правда», 28 декабря 1974 г., с. 4.



 


НЕ ИСТОЧИЛО ЛЕГЕНДУ ВРЕМЯ...


статья В. Колпикова, «Советская молодежь», 26 июля 1975 г., с. 3

РАЗГОВОРЫ о мемориальном комплексе памяти декабристов в Иркутске давно перешагнули стадию необычной идеи или архитектурной сенсации. С начала этих разговоров прошло уже 10 лет. За это время мы стали уверенно говорить об опыте Кижей, о музеях под открытым небом, потом появился мемориал в Шушенском. Теперь идея нашего комплекса получила надежную поддержку и в Совете Министров РСФСР, и в Обществе охраны памятников истории и культуры. Никого не надо убеждать в необходимости и реальности этого дела. Проект пошел в работу.

/.../ работа по комплексу была поручена Московскому тресту «Росреставрация». В их активе – Шушенское и ряд работ по северу и центру России. Трест как-то сразу уверенно, по-хозяйски вошел в работу. В прошлом году из Костромы был отправлен к нам архитектор-реставратор Леонид Сергеевич Васильев – он провел очень большую подготовительную работу по обследованию застройки центральной части города на предмет выявления наиболее пригодных для комплекса домов и на месте выполнил проект реставрации дома Волконского. Застенчивый, обаятельный человек. Работал артистично, более чутьем, нежели рассудком. Теперь его отозвали обратно и не отдают.

Сейчас ведущим архитектором комплекса от треста назначен Евгений Барановский, выпускник МАРХИ. Молод, энергичен, поворотлив. При нем сильно продвинулись реставрационные работы по дому Волконского. Бойко пошло проектирование... В общем, дело, кажется, попало в надежные руки... /.../


В. КОЛПИКОВ, архитектор.


«Советская молодежь», 26 июля 1975 г., с. 3.


 

ДОМ ВОЛКОНСКИХ ПРИНИМАЕТ ГОСТЕЙ


статья Е. Ячменева, «Восточно-Сибирская правда», 11 декабря 1975 г., с. 3

/.../ За пять лет, с 1845 по 1850 год, Волконские выстроили в Иркутске свой собственный дом. Исследования показали, что это было не простое строительство. Волконские приобрели одноэтажный дом с высоким чердаком и перестроили его, добавив от своего урикского дома второй этаж и новую лестничную развязку. Частичная перестройка дома и новое решение его фасадов принадлежит, по-видимому, иркутскому губернскому архитектору Васильеву. Необычные балкончики-фонарики – эркеры – сделаны, как гласит семейное предание Волконских, по рисунку художника-декабриста Н. А. Бестужева.

Волконские жили в этом доме до 1856 года, когда декабристы получили право вернуться в Россию. Таким образом, если считать урикский период, с этим домом связаны 14 лет из 30, проведенных Волконскими в Сибири.

Как же дальше складывалась его судьба? С. Г. Волконский, покидая Иркутск, оставил дом своему доверенному лицу чиновнику Г. А. Трапезникову, который, не находя покупателей, первоначально сдавал дом внаем частями. Затем в июне 1864 года иркутский купец И. С. Хаминов приобрел дом и усадьбу у дочери Волконских Елены Сергеевны, отремонтировал его и пожертвовал городу для ремесленной школы для мальчиков в 1867 году. Она просуществовала до 1911 г., а потом была закрыта. С 1920 года дом был жилым.

Перед реставраторами, пришедшими в опустевший дом в апреле 1974 года, стояла сложнейшая задача – восстановить первоначальную планировку, утраченные детали декора, сильно пострадавший со временем дворовый фасад. Эту работу начинал архитектор-реставратор Л. С. Васильев, а закончил Е. Ю. Барановский в содружестве с реставрационными мастерскими областного управления культуры. /.../


Е. ЯЧМЕНЕВ,

заведующий домом-музеем декабристов.


«Восточно-Сибирская правда», 11 декабря 1975 г., с. 3.


 

Сердцу дорогое


ЭТО – ПАМЯТЬ ИСТОРИИ


статья Л. С. Васильева и В. Медведкова, «Марийская правда», 25 марта 1979 г., с. 3


Мысль об этой статье родилась у двух старых товарищей, встретившихся недавно в Йошкар-Оле, городе родном и близком обоим. Один – Леонид Васильев, архитектор, живет в Ярославле и занят реставрацией Ростова Великого. В его послужном списке – работы по восстановлению усадьбы драматурга А. Н. Островского в Щёлково*, памятников старины в Костроме, Рязани и других заповедных исторических местах. Второй – журналист Владимир Медведков. Сегодня газета предоставляет им слово.

____________

* Правильно – Щелыково. — Е. Ш.


В 1984 ГОДУ мы будем праздновать 400-летие Йошкар-Олы. Четыре века стоит на земле город, свидетель бурных исторических событий. Многое унесло и рассеяло с тех давних пор время в своём неудержимом беге. Тем важнее теперь сохранить памятники зодчества, носители примет старины, духовной и материальной культуры.

Что же надо, на наш взгляд, сберечь, сохранить для будущих поколений в архитектурном наследии Йошкар-Олы?

Обязательно следует сохранить всё, что связано с установлением Советской власти в городе и марийском крае. Такие, например, дома, как двухэтажное здание бывшей типографии на углу улиц Советской и Коммунистической, дом с колоннами напротив и здание на улице Карла Маркса напротив Ленинского садика.

Из наиболее давних сооружений представляет большой интерес так называемый Дом Пчелиных на улице Карла Маркса, 27. Двухэтажный каменный, редкий в стране тип гражданского здания первой половины XVIII века, типологически связанного с приёмами гражданской архитектуры конца XVII в. Это здание, полное исторических и архитектурных загадок. Вместе с Вознесенской церковью оно составляет единый, незабываемый по силе впечатления комплекс.

Требует бережного сохранения и ухода дом по улице Анисимовской, 40. В нём некогда жил один из классиков марийской литературы С. Г. Чавайн, о чём говорит мемориальная доска на фасаде. Но дом интересен также и как одно из древнейших городских зданий. В доме переделаны окна, хотя в основном он сохранился. Совершенно неизвестно происхождение этого дома, а он занимает важное место в панораме набережной.

К памятникам прошлого необходимо бережное отношение. Еще недавно на углу улиц Советской и Красноармейской стоял деревянный ампирный особняк с колоннами. Не взирая на охранную доску на фасаде, его всё-таки снесли в 1975 году.

В советское время в городе возведено несколько интересных домов: один расположен напротив почтамта, построен местным архитектором Суриковым; здания Республиканской библиотеки (архитектор Семёнов), Министерства внутренних дел (архитектор Семёнов), почтамта, три одинаковые школьные постройки (школы № 7, 9 и 10 – в бывшей школе № 9 сейчас военкомат), школа № 11 (архитектор Янцевинов).

Архитекторы Семёнов и Янцевинов – талантливые зодчие, первые марийские градостроители.

Неплохо бы на их творениях установить охранные доски с указанием фамилий авторов, как сделано, например, на здании Казанского вокзала в Москве.

Несколько слов хотелось бы сказать о ландшафтной архитектуре как об одном из элементов охраны природы и городской среды, влияющих на облик города или села. Несть числа примерам, когда строители уничтожают всю окружающую зелень. Следует ещё раз напомнить, что недавно принятое постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О дополнительных мерах по усилению охраны природы и улучшению использования природных ресурсов» обязало Госстрой СССР внести изменения в действующие нормативные документы по проектированию и строительству различных объектов, сделав серьёзную поправку на требования охраны природы. В дело ландшафтной, оформительской, малой архитектуры следует привлекать архитекторов, дизайнеров, художников-оформителей, как недавно предложено в «Марийской правде» хорошей статьёй «Архитектор, дизайн и городская среда» Г. С. Ткаченко. Наши города, посёлки, деревни и сёла должны выглядеть красиво, нарядно, со вкусом оформленными.

И право, современным архитекторам, призванным решать грандиозные градостроительные задачи, но забывающим порой о создании душевного комфорта для горожан, стоит время от времени обращаться к опыту старых мастеров, в конечном итоге, к строительной мудрости города, к народным, национальным критериям прекрасного.

Пять лет остается до 400-летия Красного города. Срок небольшой при нынешнем стремительном ритме жизни. Поэтому важно уже сейчас расширить подготовительную работу.

Драгоценные зёрна прошлого мы должны, обязаны сохранять для сегодняшнего и будущих поколений. Благородная цель, которая всегда воспитывала в потомках историзм мышления, патриотизм, память и уважение к предкам, к их талантливому и бесценному мастерству. На пути у бегущего времени должна встать наша высокая любовь к Родине, к её истории.


Л. ВАСИЛЬЕВ,

заслуженный работник культуры РСФСР,

архитектор-реставратор.

В. МЕДВЕДКОВ,

член Союза журналистов СССР.


«Марийская правда», 25 марта 1979 г., с. 3.



 

ЭТО НРАВСТВЕННЫЙ ДОЛГ ОБЩЕСТВА


статья Л. С. Васильева, «Северная правда», 11 февраля 1990 г., с. 3





Во все периоды расцвета общественной жизни (за исключением времен тоталитаризма) архитектура как искусство выражала высшие, наиболее гуманные стороны человеческого духа, утверждала достоинство и свободу человеческой личности. Постулат «человек – мера всех вещей», пронесенный сквозь тысячелетия, оплодотворял искусство всех времен и всех народов. Выраженный в системе пропорциональных соотношений, исходящий из закономерностей самой природы, он обеспечил гармонию памятников архитектуры и в природном ландшафте, и в человеческой среде. Забвение этого принципа неизбежно приводит к деградации искусства, в том числе и искусства архитектуры. В этом убеждает застройка новых районов нашего города и не только его. А ведь архитектура – лицо общества, ее создавшего.

Кремль Костромы выразил в себе высшее напряжение духовных сил общества того времени, стал воплощенной мечтой о гармонии и величии, пробуждал высокие чувства. И в этом его облагораживающий, гуманистический потенциал. Нет нужды доказывать, как благотворно было бы его воздействие на сознание и чувства людей нашего, времени.

Да, его нужно восстановить. Пусть не сразу, пусть это займет десятилетия, но в этом нравственный долг общества, идущего к духовному возрождению. Задача облегчается тем, что сохранились подробные обмеры и детальная фотофиксация кремлевских построек. В ближайшее время с них будут сняты копии, и появится возможность приступить к практическому составлению проекта реставрации. Выполнить эту работу берется реставрационная мастерская Костромы. Строительные работы, думаю, следует начать с восстановления воротиловского Богоявленского собора с его грандиозной колокольней. С появлением его силуэт Костромы получит логическое завершение.

Из каких источников финансировать эти работы? Думается, следует использовать любые варианты, не исключая фонд пожертвований, к которым, помимо отдельных граждан, желательно привлечь и предприятия города. Кстати, в статье С. А. Матюшина, опубликованной в последнем номере «Литературной Костромы», указана завышенная стоимость восстановительных работ. По предварительным подсчетам, восстановление Богоявленского собора, включая колокольню, потребует суммы, не превышающей 1 миллион рублей. Значительно меньших средств потребует восстановление Успенского собора и соответственно элементов ограды. О назначении кремлевских соборов. Естественно, они должны быть переданы Русской православной церкви, их исконному хозяину. В перспективе ей должны быть переданы оба свободных дома, составляющих неотъемлемую часть ансамбля.

 

Л. ВАСИЛЬЕВ, архитектор.

 

«Северная правда», 11 февраля 1990 г., с. 3.



 

ОТЕЧЕСТВО


ПОКА НЕ ПОЗДНО


Интервью Л. С. Васильева, «Молодёжная линия» (Кострома), 30 марта 1991 г., с. 3

Для тысяч туристов, приезжающих в Кострому, город начинается с набережной. Мы ещё гордимся ею, хотя давно нет всего того, что восхищало путешественников, плывших по Волге столетие назад: чистого, сияющего белокаменными особняками берега, ансамбля кремля на высоком холме, многочисленных церквей и колоколен. Зато появились заводские трубы и нескладные каменные коробки, загораживающие город.

До сих пор внимание общественности было приковано к центру города: торговым рядам, «сковородке», Богоявленскому собору. О набережной как будто позабыли. Между тем впору кричать «караул»! Набережная гибнет на глазах. Проблем немало. О них мы и разговорились с архитектором Леонидом Сергеевичем ВАСИЛЬЕВЫМ.


— Леонид Сергеевич, наверное, для того, чтобы понять, какое с набережной случилось несчастье, надо представить, какой она была раньше. Если можно, немножко «истории» для наших молодых читателей.

— Давайте сразу условимся: мы будем говорить только о левом береге. Заволжье – особый мир. Здесь крутой спуск к Волге – зелёная зона. Слава Богу, её ещё не уничтожили. Так вот, набережная на левом берегу начинается от Ипатьевского монастыря и тянется до Татарской слободы, то есть – до Черноречья. Когда-то это была ухоженная, весьма престижная часть города. Здесь, с видом на Волгу, селились люди состоятельные, обладающие хорошим капиталом. Начиная с конца XVIII века, набережная постепенно застраивалась особняками, за которыми вверх по склону поднималась храмы и колокольни. Несомненно, главным украшением набережной был кремль.

— Удивительно, как храмы одушевляли город, без них всё как-то уравнялось, померкло. А уж потеря кремля просто непростительна...

— Многое сегодня можно и нужно начать восстанавливать. Но для этого ни моей, ни вашей жизни не хватит. Однако культовые памятники – не единственная потеря. Жилые здания на набережной после революции были национализированы, переданы нашим ЖЭКам в жертву. Там, где проводились коммунальные удобства, как правило, не считались с особенностями постройки, уничтожались архитектурные детали, да и вообще всё перекраивали, как вздумается.

Началось также интенсивное промышленное освоение берега. Ещё до революции здесь была построена Аристовская мельница, а в 20-х годах появился мельзавод, который «съел» значительную часть берега. Кроме того, вдоль всей набережной проложили железнодорожную ветку. Так что паровозы тоже сделали своё «чёрное дело».

— Леонид Сергеевич, люди, живущие в старых домах, близко к Волге, нередко жалуются на сырость, особенно в нижних этажах. Раньше этого не было?

— Нет, владельцы белокаменных особняков на сырость не жаловались. Эта беда порождена нашим безмозглым хозяйствованием. Дело в том, что в результате строительства в 50-х годах Горьковской плотины поднялся уровень грунтовых вод по всему ближайшему побережью Волги. Стали интенсивно намокать фундаменты домов. Мы же усугубили это устройством железобетонной набережной. Расплачиваться за безграмотные решения чиновников-временщиков приходится жителям города.

— В чём же порочность такого решения?

— В результате забетонирования склонов был перекрыт выход подземным ручейкам, которые принимали в себя воду с верхней части города. Раньше они свободно стекали в Волгу. Теперь же эта вода держится, а в результате того, что уровень грунта за последние двести лет поднялся на полметра и нижние этажи, таким образом, опустились, происходит опревание стен. Чтобы спасти здания, надо освободить весь откос к реке от бетона, сделать зелёный газон.

— Но мы так увлечены гигантоманией: всё должно быть с размахом, оцивилизовано и застроено! Как же мы вдруг возьмём да вскроем бетон?

— Цивилизованность как раз в том и состоит, чтобы делать всё разумно, чтобы гармонично сосуществовали человек и природа.

Кстати, о гигантомании. Набережную может окончательно погубить ещё одна «великая» идея – идея строительства современного большого речного вокзала. Как и все подобные идеи, она возникла в «верхах», я её связываю с именем Баландина и его верных слуг. Временщик уехал, но идея жива. Уже завезены на набережную горы песка и ждут своего часа. Толком пока ничего не известно, но мы опасаемся, что нас, как водится, могут поставить перед фактом. Таких примеров сколько угодно. А когда приготовят проект и выделят деньги, отказаться будет уже сложнее.

— Что принесет нам такое строительство, если оно осуществится?

— Огромное здание закроет набережную, дома, церковь Вознесения в Мельничном переулке, которую мы уже начали восстанавливать. Вокзал будет пустовать более полугода, как это происходит сегодня в других городах, поторопившихся осуществить подобное строительство.

Конечно, проблема существует. Большие суда, которые теперь преобладают на Волге, с трудом «вписываются» в наши маленькие пристани. Но ведь есть же выход: можно соорудить пристань, следуя традиции, – деревянную, большую, состоящую из отдельных секций, которые легко рассоединить и убрать на зиму в затон. Подобных пристаней ещё нигде нет, но наши архитекторы вполне справились бы с подготовкой такого проекта. Выгода прямая: мы сохраним в городской казне сотни тысяч рублей и сбережём облик набережной.


Беседовала Лариса СБИТНЕВА


ОТ РЕДАКЦИИ. Мы уверены, что вопросы, поднятые архитектором Л. С. Васильевым, злободневны и важны, и решать их новый городской Совет должен по-новому, гласно. А значит, костромичи сегодня вправе повлиять на это решение. Пока не поздно.


«Молодёжная линия» (Кострома), 30 марта 1991, с. 3.



 

ПРЕД МАЛОЙ РОДИНОЙ В ОТВЕТЕ


статья Л. С. Васильева, «Козьмодемьянский музейный вестник», 1991, с. 4

Козьмодемьянск – старейший город марийского Поволжья – широко известен красотой своей гражданской застройки, террасами спускающихся с высокого берега к Волге. Здания эти, как правило двухэтажные, украшены изысканной пропильной резьбой и не имеют аналогов в других городах. В них лицо и своеобразие прекрасного города, его художественная неповторимость. Но не менее известен он был своими храмами. Располагаясь по склону берега или завершая его бровку, они служили градостроительными доминантами, а при взгляде с Волги создавали его силуэт. Большинство их разрушено в годы большевистского безвременья, иные уцелели, но обезображены. В результате старинный город, где прежде малое соподчинялось большому, утратил былую стройность и внутреннюю градостроительную логику. К счастью, в последние годы ощущаются признаки пробуждения исторического сознания, многие начинают понимать, чего мы лишились с 1917 года. Пробуждается чувство Родины, боль за судьбу Российской культуры. Отрадно, что восстанавливается Троицкая церковь, с ее колокольней, заметно оживившей городскую панораму, восстановлены здания Смоленского собора, Стрелецкой часовни. Но есть в Козьмодемьянске храм – полузабытый, малодоступный для обозрения, ибо занят местным пивзаводом. Это Тихвинская церковь, стоящая в восточной части города, над Кузнецким оврагом. Церковь, построенная в 1827 году на средства прихожан, и по времени и по внешнему облику принадлежит к эпохе высокого классицизма. По благородству пропорций, лаконизму изящно прорисованных деталей, по ощущению общего великолепия, она единственная в городе. Нет ей аналогов и во всей республике. Композиционно она состоит из четверика, увенчанного световой ротондой и куполом, полукруглой апсиды, одноэтажной трапезной и двухярусной, квадратной в плане, колокольни. Многое из первоначального облика в ней утрачено. Разрушен северный четырехколонный портик четверика (аналогичный ему, уцелевший, южный портик с фронтоном еще сохранил единственную ионическую капитель на крайней к востоку колонне). Исчезли завершения купольной ротонды (главы) и шпиль колокольни. Окончательно обезобразил храм нелепый объем второго этажа над трапезной. То же, что натворили новейшие хозяева внутри, не поддается описанию. Это, увы, типичный пример вандализма по отношению к прекрасному зданию, кощунства к духовной святыне, презрения к истории страны и памяти предков. Несомненно, Тихвинский храм надо спасать. Как бы трудно нам ни было, сколько бы ни выдвигалось доводов в пользу иных, более насущных задач, – долг нашего поколения, долг нравственный, спасти, что еще можно спасти. Потом будет поздно. И вопреки расхожему мнению: «Дети не отвечают за грехи родителей», – мы осмелимся возразить: «Нет, отвечают». Ибо перед Россией, перед ее культурой ответить больше некому.

 

Л. ВАСИЛЬЕВ,

Заслуженный работник культуры России, архитектор-реставратор

г. Кострома.

 

На снимках: Тихвинская церковь. Первоначальный вид храма, восстановленный архитектором Л. Васильевым.

 

«Козьмодемьянский музейный вестник», 1991, с. 4.



 

Заповедная зона Красного города
находится в опасности


статья Л. С. Васильева, «Марийская правда», 24 октября 1991 г., с. 4

Л. С. Васильев – архитектор, заслуженный работник культуры РСФСР. После окончания школы № 11 в г. Йошкар-Оле поступил в Московский архитектурный институт. Затем – работа в Рязанской, Ярославской, Костромской реставрационных мастерских. В качестве ведущего архитектора принимал участие в восстановлении Ипатьевского монастыря в г. Костроме, Никольской церкви и Покровского собора в Авраамиево-Городецком монастыре под Чухломой. При его участии восстанавливались торговые ряды в Галиче, велась реставрация усадьбы А. Н. Островского в Щелыкове. Леонид Сергеевич – автор проекта восстановления дома М. Н. Волконской в Иркутске, Покровской церкви в с. Кокшайске Марийской ССР.


ТАК распорядилась судьба, что пришлось жить вдали от родных мест. С каждым приездом в Йошкар-Олу, а бываю здесь ежегодно, видел, как изменяется город: растут новостройки, но хиреет и исчезает его древняя часть.

Тревога за судьбу старого города, его исторических и архитектурных памятников привела меня в Марийский реставрационный участок и городское отделение Общества охраны памятников истории и культуры. Описал архитектурную ценность ряда вновь выявленных памятников г. Йошкар-Олы, поделился своими опасениями о судьбе культурно-исторического наследия. Но ведь этого мало.

Если мы хотим сохранить историческую часть старого Красного города, а мы обязаны это сделать хотя бы потому, что он признан историческим городом, мы должны немедленно защититься от вторжения чужеродных, особенно высотных построек, в исторические кварталы. Поскольку многие из художественно старых зданий вследствие неразумной культурной политики уже уничтожены, следует подумать и о заполнении образовавшихся пустот. Здесь должны появиться здания, идентичные исчезнувшим, но снабжённые всеми видами современного комфорта.

Зоной заповедной, строго охраняемой, следует считать всю правобережную часть – от ул. Гоголя до ул. Л. Толстого, глубиною один-два квартала. Сюда же должна войти вся Красноармейская слобода с прибрежной парковой полосой, включая стадион «Динамо».

Наибольшую тревогу вызывает сейчас судьба двух участков: квартала между улицами Анисимовской, К. Маркса, Красноармейской и бывшим Воскресенским собором. И квартала № 4 между улицами Советской, К. Маркса, Красноармейской и Ленинским садиком.

Они входят в древнейшую часть города и, помимо историко-градостроительной ценности, имеют ценность археологическую – как место расселения первоначальных обитателей. Всякие строительные работы здесь должны предваряться археологическими исследованиями.

Ставя задачей восстановить на пустующих участках хотя бы наиболее ценное из утраченного, надо экономно использовать свободную сейчас площадь. В частости, при использовании северной части квартала № 4 неразумно отдавать её целиком под предлагаемый мемориал жертвам сталинских репрессий. Создание здесь площади рядом с широкой улицей Красноармейской, ввиду наличия большого открытого пространства в сторону Вознесенского собора и моста – безграмотно с точки зрения градостроительной. Площадь, окружённая пустотой, абсурд. Уместен здесь относительно небольшой сквер с невысокой оградой, на северо-западном углу участка, с входом с ул. Советской. Здесь, в конце аллеи, обсаженной елями, можно было бы поместить или часовню, или иной мемориальный знак.

Северо-восточный угол четвёртого квартала, по моему убеждению, должен быть закреплён наиболее представительным и художественно ценным зданием старого города, пусть даже его копией, но выполненной абсолютно достоверно. Таким зданием может быть дом Таланцева, общепризнанный и варварски уничтоженный в недавние годы памятник архитектуры, обращённый на север и далеко обозреваемый с разных точек. Идентичными старым воссозданными зданиями должны быть застроены все пустующие участки по периметру квартала.

При застройке прибрежного квартала, соблюдая этот же принцип, важно учесть ещё одно обстоятельство – северный отрезок, ближайший к мосту и Вознесенской церкви, в древности замыкался деревянной крепостной стеной с башнями и рвом впереди. Именно здесь уместно и исторически оправдано воссоздание старого городового укрепления XVI века, пусть и во фрагментах. Но предварительно здесь должны пройти археологические исследования с целью уточнения места стены, башен, характера рельефа. (Мысль эта, кстати, принадлежит местному краеведу Н. П. Сафронову).

И в заключение. Все исследовательские, проектные и строительные работы в заповедной части города, конечно же, надо осуществлять под контролем ВООПИК, историков, археологов и профессионалов-реставраторов. Это непременное условие. Иначе можно таких дров наломать!


Л. ВАСИЛЬЕВ.


От редакции. Архитектор-реставратор высокого класса Л. С. Васильев в своих заметках, по сути дела, излагает концепцию сохранения заповедной части города Йошкар-Олы. В ней много оригинальных и разумных предложений, которые, надеемся, не останутся незамеченными местными архитектурной и градостроительными службами.

Не только автора, но и широкую общественность республики тревожит то, что в городе, имеющем статус исторического в числе 540 российских городов, продолжается снос исторических зданий, не согласуется с ВООПИК документация на проведение ремонтно-реставрационных работ, не учитывается мнение общественности в решении тех или иных вопросов, касающихся заповедной части.

Всех, у кого есть деловые предложения по участию в восстановлении утраченных памятников, разработке проектной документации на заповедный район, редакция «Марийской правды» приглашает продолжить начатый разговор.


«Марийская правда», 24 октября 1991 г., с. 4.



 

ОН БЫ МОГ ЗАЩИТИТЬ ТРИ ДИССЕРТАЦИИ


А может быть, и больше. Но он восстанавливает храмы, проектирует часовни. Он – это архитектор-реставратор Л. С. Васильев.


статья Ларисы Сбитневой, «Молодежная линия», 25 апреля 1992 г., с. 7

Он десятки раз представлял себе, как это было. Взрывали на рассвете, когда город еще спал. Кто-то проснулся от грохота падающих камней, а кто-то нет, но, выйдя утром из домов, все застыли перед непривычной картиной. Кремля не было – ни белокаменных соборов, ни колокольни. Вокруг стояло оцепление из кэгэбэшников, расчищали завалы, увозили валуны, чтобы даже следа от былого величия не осталось. На этом месте разбили парк, а там, где было кладбище, на прахе и костях, соорудили танцплощадку, которую молодежь нарекла «клеткой». Был Кремль, стала «клетка» – вот такие дела.

В год, когда взрывали костромской Кремль, Леонид Сергеевич Васильев только появился на свет, родился, причем, вдалеке от этих мест, но, попав после окончания Московского архитектурного института в Кострому, заболел этой идеей – восстановить Кремль. Он искал стариков, помнящих его стены, и тот страшный рассвет, расспрашивал, узнавал подробности. За несколько дней до взрыва в город приехали двое художников из Москвы – Чудаков и Чижов. Как звали их по имени – никто не знает, но в истории эти люди остались, поскольку на свой страх и риск облазали соборы и колокольню, сделав, пусть и приблизительные, обмеры. Для того, чтобы приготовить «гнезда» для аммонала, к стенам были приставлены лестницы – вот по ним и лазили художники: меряли, рисовали, чертили. Рисунки и чертежи остались. Их разыскал в Донском монастыре Леонид Сергеевич и много дней переснимал, уточнял. Адская работа, ведь все было выполнено наспех и карандашом. Так и представляю себе его за этим занятием – разглядывающего еле-еле видные линии на кальке. Он работал по часу в день, повязка еще закрывала один глаз – Леонид Сергеевич только-только перенес операцию.

Кто-то может назвать его мечтателем. В самом деле, восстановить такой грандиозный архитектурный комплекс и где – на пустом месте, и когда – сегодня, во время повальных долгостроев, раздираемого на части бюджета – представить невозможно. Конечно, вольно устроителям фестиваля «Вехи» писать в планах: «Участие в работе по восстановлению костромского Кремля». Сам Леонид Сергеевич знает, как это трудно, какие огромные средства необходимы, но верит, «что пройдет это безумное время, люди опомнятся и начнут восстанавливать разрушенное». Он понимает, что, скорей всего, сам не доживет до этих дней, но чертежи, им приготовленные, пригодятся.

А уверенность – она ни от мечтательности, ни от чудачества – от опыта прошлых «боев» и побед. Ведь восстановили же церковь Спаса и колокольню в рядах, хотя тогда, когда он брался за пооект, это тоже казалось нереальным. Он «вживался» в город, привыкал, ходил, прикидывал, и архитектурное мышление подсказывало ему, что в центре не хватает вертикалей. Никто не поручал ему этой работы, опыта подобных «новоделов» тогда еще не знали: ну как это в такое атеистическое время взять и возвести церковь! Над проектом Васильев сидел вечерами. И когда осенью 1966 года в Москве состоялся творческий отчет нашей реставрационной мастерской, Леонид Сергеевич показал проект восстановления воротиловской колокольни. Случилось чудо – его одобрили и порекомендовали «претворить в жизнь». И все-таки в области никто не рискнул дать деньги на «такое дело». Только позже, когда начальником управления культуры стал Федор Михайлович Нечушкин, удалось начать строительство. При этом наказ был строгий: никаких колоколов и крестов! Но и то, слава Богу, начали. И сделали. Нынче костромичи привыкли к Спасу в рядах, гордятся, гостям показывают, и представить уже нельзя, что не так давно ничего не было, ни церкви, ни колокольни.

Вот уже и колокола появились, и кресты. Леонид Сергеевич позволил себе несколько отойти от оригинала – позолотить и шпиль, и крест. В мрачную ли погоду или при свете солнца устремлены они ввысь, напоминая верующим и не очень о вечности, радуя глаз, как всякая очевидная красота.

Леонид Сергеевич – бессребреник. Кое-кто удивляется: что за блажь такая! А для него главное удовольствие – сама работа. Больше всего жаль, когда чертежи в архив ложатся – вот как проект восстановления Знаменской церкви, например. А когда проект «становится» храмом, оградой, решеткой, крестом – что же еще желать?! По просьбе фонда культуры Леонид Сергеевич сделал проект креста на могилу С. А. Голубинского, ученого, философа, преподавателя Московской духовной академии, чей прах покоится на Иоанно-Богословском кладбище, проекты креста и ограды на могилу М. Я. Диева, еще одного нашего замечательного земляка, чье имя недавно возвращено из небытия. Проекты ограды и крестов на могилы костромского краеведа А. А. Григорова и его жены также сделаны Васильевым, как и проект памятного знака, установленного недалеко от Никольского храма, где был крещен отец М. Ю. Лермонтова. Кресты, ограды – все это знаки памяти по ушедшим. На памяти держатся традиции. Традиции составляют сущность культуры. Леониду ли Сергеевичу не знать сегодняшних проблем в сфере культуры – и безденежье, и равнодушие чиновников, и многое, многое другое. А отсюда и то, что кое-кого удивляет: он не пройдет равнодушно, если увидит, что памятник стоит, а ограда вокруг исковеркана, разрушена – придет домой и думает, чертит.

Деньги он тратит на книги и пластинки. Но если с его библиотекой многие книголюбы еще могут посоперничать, то собранию пластинок и музыкальных альбомов позавидует любой. Он любит классику – Чайковского, Рахманинова. А не любит – все модерновое. Он прекрасно знает русскую оперу, поэзию XIX века, читает по-немецки. В молодости Васильев занимался живописью, играл на скрипке. В нем есть что-то чеховское, ныне почти изжитое: стеснительность, мягкость, взгляд из-за очков всегда внимателен к собеседнику. Культура у него, как говорится, в крови. Любовь к книгам – от мамы, она – библиотекарь, отца репрессировали, и всю жизнь Леонид Сергеевич всего добивался сам. Другие удивляются: на таких памятниках работал – мог бы не одну диссертацию написать. Но ему не нужны звания. Впрочем, звание у него есть: «Заслуженный работник культуры». Его дали за работу по восстановлению мемориального комплекса в Шушенском, а он даже на торжество по этому случаю не явился. Не терпит Леонид Сергеевич «мероприятий», зато любит работу. А она – его. Начни перечислять, сколько ее за жизнь переделано – бумаги не хватит. А делает все основательно, кропотливо. Вот так работал в Щелыкове, воссоздавая дом-музей писателя, продумывая все, до мельчайших деталей: какие были обои на стенах, дверные ручки, даже шпингалеты на рамах. Или взять, к примеру, работу в Ипатии над архиерейским корпусом, которой отданы несколько лет. Как архитектор, Леонид Сергеевич вполне мог бы воссоздать 17-й век, а он думал, докапываясь до мелочей – вот наслоения восемнадцатого века, вот девятнадцатого. И сделал – придраться не к чему.

В семидесятые годы атмосфера в реставрационной мастерской стала меняться, уменьшилось финансирование культовых памятников. Васильева упорно звали на работу в другие города. И, помаявшись, он уехал – сначала в Рязань, потом в Ярославль. Но не прижился, вернулся в Кострому. Хотя и там, в Ярославской области, остался не один памятник, возвращенный к жизни его стараниями. Он приехал, и ранним солнечным утром долго бродил по городу, радостно оглядывая Спаса в рядах, и сами ряды, и здание горисполкома, любимый его «классицизм».

Началась его «вторая костромская жизнь». Леонид Сергеевич, наряду с другой работой, принял участие и в реставрации Ильинской церкви. Это был как бы подарок судьбы: сначала он восстанавливал храм, затем – сам пришел в него. Здесь он нашел себе духовного наставника и единомышленника – отца Виталия, настоятеля храма.

Храм восстанавливало управление культуры как музейный объект, первоначально о церкви как таковой и речи не было. К счастью, она стала действующей. «Сделали ее не во всем такой, как хотелось бы, – говорит Леонид Сергеевич, – покрытие было позакомарным, а оставили четырехскатным – жители в округе привыкли и потому воспротивились, но я не бросаю намерений восстановить и прежнее покрытие, и придел, и трапезную, которую недавно обнаружили археологи».

А пока он взялся за проект часовни. Может, кто помнит знаменитую картину Николая Шувалова «У пивной»? Так вот, та пивная стояла невдалеке от храма, тогда еще изуродованного и испохабленного, на месте бывшего кладбища. Здесь буянили подвыпившие мужички, здесь же, упав, ночевали те, у кого не было сил добраться до дома. Отец Виталий взялся добиваться передачи сего участка земли церкви, чтобы поставить на этом месте часовню. Васильеву идея понравилась, и он взялся приготовить проект. Крестообразная в плане, небольшая, на невысоком барабане с круглыми окнами – купол с главкой – такой ее видит Леонид Сергеевич. Кроме того, здесь же, с видом на город, партерный парк с аллеей, по сторонам которой кенотафы – символические могилы в память о всех невинноубиенных: крестьянах, священниках, писателях... Идея разрабатывалась, обрастала деталями. К часовне Васильев решил пристроить видовую площадку с упорной стенкой и арками – перепад и книзу лесенки, она будет как бы подножием часовни. Ведь место-то какое замечательное – весь город на противоположной стороне Волги, как на ладони!

Проект Васильева был одобрен Владыкой и главным архитектором города, 2 августа место под часовню было освящено. «Вот так я попал в историю», – смеется Леонид Сергеевич. Однако радовался рано, строительство часовни пока не начато и неизвестно, когда начнется, поскольку предполагаемый спонсор сам оказался в трудных условиях и не смог выделить деньги. Леонид Сергеевич терпелив – жизнь научила. Он взялся за новый проект – часовни на Заволжском кладбище. Сделал несколько вариантов – все не нравилось. Потом нашел: небольшое, уютное помещение, шатровое покрытие, сквозные окна и двери, площадка с трех сторон – при отпевании все должно быть хорошо слышно.

И этот проект пока только на бумаге. И, конечно, никем не оплачен, но он о том думать не хочет: разве часовни да храмы за деньги делают! Он готов делать еще и еще, лишь бы было нужно людям. Васильев убежден: нужно. Он щурит свои полуслепые глаза и счастливо улыбается.

Леонид Сергеевич – удивительно скромный человек, абсолютно не тщеславный. Я даже побаивалась писать этот очерк, знала, будет сокрушаться: «Зачем вы из меня героя делаете?» И все-таки не могла не рассказать вам о нем – подвижнике, одном из тех, кто самозабвенно и бескорыстно служит отечественной культуре, невзирая на условия и обстоятельства жизни. Ведь, в сущности, наша культура на таких людях и держится. Незаметно и тихо творят они свое дело, часто вопреки времени, не поддаваясь бездушным лозунгам и запретам, во имя будущего и во имя вечного.


Лариса СБИТНЕВА.


«Молодежная линия», 25 апреля 1992 г., с. 7.

 

Сберечь родное


Реставрация или подделка?


статья Л. С. Васильева, «Марийская правда», 19 мая 1992 г., с. 3

В ЙОШКАР-ОЛЕ, городе пусть со скромным, но неповторимым историко-архитектурным наследием, ведутся реставрационные работы на культовых памятниках, Конечно, многое из уничтоженного в годы своеобразной «культурной» революции уже не вернёшь. И шаги по возвращению памятников – это скорее первые робкие попытки, способные вызвать в лучшем случае ощущение курьёза. Однако, знакомясь ближе с методикой восстановления и его материально-финансовым обеспечением, невольно проникаешься тревогой за исход.

Почему я беру на себя смелость делать такие заключения?

Реставрация – одна из разновидностей прикладных наук. Она базируется на знании истории (в том числе истории быта, разных эпох), эстетических идеалов, последовательно сменявших друг друга в течение столетий, наконец, на инженерно-строительных дисциплинах, знании приёмов строительства, характерных для разных периодов. Она требует компетентного к себе отношения и в противном случае неизбежно обращается в профанацию.

Человек, рискнувший реставрировать старинное здание, обязан свободно ориентироваться во всех направлениях архитектурных школ во временном их выражении (старорусские школы, барокко, классицизм, эклектика, модерн и др.) и конкретном воплощении (бесчисленные местные строительные школы, по-своему интерпретирующие общепринятые стилевые каноны). Реставрация заключается как в воссоздании утраченных частей здания, так и в расчистке его от поздних искажающих наслоений, восстановлении утраченного декора и, разумеется, в инженерном укреплении памятника.

Итак, что же происходит с памятниками архитектуры старого Царевококшайска, точнее, с теми немногими из них, что удостоились реставрации? Начнём с Вознесенского собора, здания середины XVIII века. Проект его восстановления (кстати, общественности города неизвестный) сделан Ульяновской реставрационной мастерской. К настоящему времени над куполом храма восстановлена глава.

Однако простое сравнение того, что было на старых снимках, с тем, что есть, убеждает, что завершение собора явно не соответствует своему прототипу. Воссозданная глава преувеличена, более массивна и выпадает из гармонического строя здания. Что это: просчёт проектировщика или отступление от проекта строителей? Есть ли на памятнике архитектурный надзор? Всё это тайна, ведомая лишь местной епархии. Но ведь судьба Вознесенского собора небезразлична не только духовенству.

Далее. Вопреки общепринятым положениям об охранных зонах, к северу от собора, в непосредственном соседстве с домом Пчелина, в недавнее время появилось новое кирпичное здание совершенно фантастической архитектуры. Его неуместность в сложившемся ансамбле не искупают ни нарочитая композиция, ни неуклюжие поползновения на «русский стиль».

Тем же набором «достоинств» отличаются новопостроенный храм (на базе полукаменного жилого дома) и шатровая колокольня к северу от Вознесенского собора, грубо имитированные под XVII век.

И всё это происходит вблизи подлинно прекрасных исторических зданий, где любые строительные преобразования должны проводиться с особым художественным тактом.

Несомненно, следует с пониманием идти навстречу церкви, но очевидно и то, что делать это следует в русле установленных законом правил. И гарантом этого должны быть органы, ведающие вопросами строительства и культуры, – служба главного архитектора города и Министерство культуры республики. Увы, в данном случае они не выполнили своих обязанностей.

Сходна судьба второго относительно уцелевшего храма – Тихвинской – бывшей кладбищенской – церкви на территории городского Парка культуры и отдыха имени ХХХ-летия ВЛКСМ. Она также относится к XVIII веку. Скромная по размерам и декору, обладающая особым очарованием камерности – церковь сохранила двухсветный четверик с высоким куполом и невысокую трапезную. Глава над куполом и колокольня не сохранились.

После передачи здания епархии здесь ведутся восстановительные работы. Факт отрадный, и, кажется, надо только радоваться. Но тот же непрофессионализм в работе, искажение исторического облика памятника архитектуры видим мы и здесь. По какому проекту ведется реставрация – кто видел его? Прошёл ли он экспертизу, получил ли санкцию на осуществление в органах культуры?

Снова судьба объекта общенационального культурного наследия отдана на откуп епархии, без привлечения местных специалистов, вне контроля общественности.

Уже то, что сделано, вызывает законный протест – купол церкви после ремонта оказался значительно завышен. А что ожидает нас дальше, какими будут глава и колокольня? Или нас снова поставят перед фактом?

Общественное дело требует гласности. К реставрационным работам нельзя допускать людей случайных, некомпетентных. Каждый проект реставрации памятника архитектуры требует профессиональной экспертизы и общественного обсуждения.

Необходим постоянный контроль за его выполнением. И, повторяю, активную заинтересованность в этом должны проявить службы Министерства культуры и городского архитектора.


Л. ВАСИЛЬЕВ, архитектор.


На снимках: вот так выглядел и выглядит сегодня Вознесенский собор.

Фото А. Щербакова;

репродукция из музея Н. Софронова – Л. Полубарьевой.


«Марийская правда», 19 мая 1992 г., с. 3.



 

ХРОНИКА


ПАНИХИДА НА МОГИЛЕ М. Я. ДИЕВА.


Альманах «Костромская земля», вып. 2, 1992 г., 1-я стр. обложки

Альманах «Костромская земля», 1992 г., стр. 117

Ещё одно захоронение деятеля культуры возрождено «для жизни» и памяти. Речь идёт о могиле ученого, протоиерея М. Я. Диева, местоположение которой было установлено в октябре 1989 года (см. «Костромская земля», вып. 1).

За следующие полгода по просьбе областного отделения фонда культуры архитектором Костромской реставрационной мастерской заслуженным работником культуры РСФСР Леонидом Сергеевичем Васильевым был разработан проект надгробного памятника – креста и ограды.

Заботы по изготовлению и доставке его на костромскую землю взяли на себя члены московского кооператива «Тембр», руководит которым Павел Иванович Новосельский.

Установил памятник праправнук священника и историка – Александр Леонидович Диев.

Все работы: проект креста и ограды, их изготовление, доставка и установка памятника – выполнены безвозмездно.

7 июня 1990 года на могиле М. Я. Диева состоялась панихида, на которой и был освящён памятник. Служил панихиду, как и осенью 1989 года, протоиерей Воскресенского кафедрального собора о. Александр Андросов.

Так усилиями многих людей положено начало возвращения в нашу жизнь несправедливо забытого имени видного историка, этнографа, краеведа.


ПЕТРОВА О. Г. (Кострома).


«Костромская земля». Краеведческий альманах Костромского областного отделения Всероссийского фонда культуры. Вып. 2. Кострома, 1992 г., с. 117.

Сетевая версия: http://costroma.k156.ru/text/html/kos_zem/vyp_2/soderzh.html



 

Градостроительство


СУДЬБА АРХИТЕКТУРНОГО НАСЛЕДИЯ ЙОШКАР-ОЛЫ


начало статьи Л. С. Васильева, журнал «Марий Эл: вчера, сегодня, завтра». Йошкар-Ола, 1994, № 2, с. 46-56

Васильев Леонид Сергеевич, архитектор, заслуженный работник культуры Российской Федерации. Участвовал в реставрации колокольни Спаса в рядах и Ипатьевского монастыря в Костроме, государственного музея-заповедника А. Н. Островского в Щелыково, в создании мемориального комплекса В. И. Ленина в Ульяновске*. Консультант Йошкар-Олинского отделения ВООПИК.

____________

* Ошибка; фактически – в Шушенском. — Е. Ш.


Царевококшайск, или Царёв город на Кокшаге, возник как опорный пункт Московского царства в присоединённых к нему марийских землях, следовательно, должен рассматриваться как памятник преимущественно русской градостроительной традиции. Это было поселение, огороженное оборонительными стенами, с башнями, проездными воротами и положенным набором строений, включая непременный православный храм. Всё было выполнено в дереве – благо край был лесной.

Крепость поставили на правом, возвышенном берегу Малой Кокшаги. Противоположный берег переходил в обширные пойменные луга. Впоследствии, видимо, в XVIII в., здесь возникли слободы, из которых самая крупная, поставленная вдоль дороги в Сернур, получила наименование Красноармейской.

Топография выбранного места определила истинные границы города. С востока он примыкал к Кокшаге, с севера и юга был ограничен глубокими оврагами, которые строители крепости использовали как рвы перед стенами. Северный овраг начинался по трассе нынешней Красноармейской улицы, южный, частично сохранившийся, сейчас рассекает квартал между улицами Гоголя и Чернышевского, Советской и К. Маркса. Западная городская граница в точности не установлена и вряд ли проходила дальше современной улицы Волкова. Со временем за крепостными стенами возник посад. Он развивался преимущественно в северную сторону и частично на запад.

С принятием в 1835 г. нового генерального плана Царевококшайск получил прямоугольную сетку улиц, более или менее ориентированных на существовавшие к тому времени крупные каменные здания – храмы и несколько жилых домов. Из храмов следует назвать кафедральный Воскресенский собор, обращённый входом на единственную в городе торговую площадь, стоявшую к югу от него церковь Троицы, Входоиерусалимскую церковь (у южной границы города), ставшую в 1888 г. собором вновь организованного женского монастыря; и крупнейший, наиболее величественный храм Царевококшайска – церковь Вознесения, на территории бывшего посада, у северной границы крепости. Место упокоения жителей города освящала небольшая по размерам кладбищенская Тихвинская церковь. Кладбище находилось на западной окраине города.

Именно храмы, высотные доминанты Царевококшайска, создавали городской силуэт, т. к. большая часть жилой застройки не превышала одного этажа. Все они построены в пределах второй половины XVIII в. и стилистически восходят к архитектурной школе «нарышкинского барокко», приёмы которого оказались популярными во многих областях Казанского и Вятского краёв.

 

Йошкар-Ола, дом Пчелина. Фото В. Кузьминых, илл. в статье Л. С. Васильева, журнал «Марий Эл: вчера, сегодня, завтра». Йошкар-Ола, 1994, № 2, с. 46-56

Каменных гражданских зданий, дошедших до нас из Царевококшайска XVIII – конца XIX вв., – три. Это известный дом Пчелина на нынешней улице К. Маркса, дом Карелина на набережной Кокшаги (впоследствии в нем жил С. Г. Чавайн). Оба здания середины XVIII в., двухэтажные, по существу не исследованы и хранят в себе немало загадок. К концу XIX в. (судя по внешнем облику) относится здание бывшей уездной управы, двухэтажное, в стиле классицизма, но до неузнаваемости обезображенное в 1930 году надстройкой 3-го этажа. В 1970-е годы при реконструкции улицы Красноармейской к его торцу примкнули новый, весьма безликий корпус.

Стены и башни Царевококшайской крепости снесены с утратой их оборонительных функций. Произошло это, скорее всего, не позже средины XVIII в. Именно в это время в связи со стабилизацией политической обстановки и укреплением экономического положения многие российские города лишались былых оборонительных укреплений, ставших уже не нужными и стеснявших их естественное развитие.

Развиваясь в пределах схемы генерального плана 1835 г., Царевококшайск, превратившийся в один из уездных городов Казанской губернии, к началу XX в. достиг границ, очерченных с юга улицей Гоголя, с севера – улицей Льва Толстого, с запада – нынешней улицей Комсомольской, примыкавшей к городскому кладбищу.

Узкой лентой от неё по трассе улицы Кирпичной (ныне Коммунистической) отходила на запад слобода, имевшая название Починок. Она продолжалась до нынешнего здания пединститута.

Неким контрастом прямоугольной сетке улиц города было начертание прибрежной улицы, получившей в советское время название Анисимовской. Она огибала с востока Троицкую церковь. Неотъемлемой частью панорамы старого города была Заречная слобода с вековыми деревьями вдоль берега, впоследствии названная Красноармейской.

Йошкар-Ола, ул. Советская, 104, бывший дом купца Наумова. Фото В. Кузьминых, илл. в статье Л. С. Васильева, журнал «Марий Эл: вчера, сегодня, завтра». Йошкар-Ола, 1994, № 2, с. 46-56

Центром общественной жизни Царевококшайска была Базарная площадь. Она имела прямоугольное очертание и застроена деревянными рядами с галереями по главным фасадам. Площадь располагалась между улицей Вознесенской (К. Маркса) и Покровской (Советской), прямо напротив Воскресенского собора. По оси её в поперечном к реке направлении на запад уходила Кирпичная (Коммунистическая). Она, а также улицы Покровская и Вознесенская имели наиболее представительную застройку. Здесь стояли дома состоятельных горожан, имевшие один-два этажа, часто с мезонином вверху, с богатым резным декором. Все они, в основном, были деревянными. Впрочем, иногда, например, в домах Наумова (ул. Советская, 104), Дружинина на Базарной площади или в доме Чернова на улице Кирпичной (находившейся ранее рядом с кинотеатром «Октябрь»), нижние этажи выполнялись из кирпича. В них размещались торговые лавки. Чисто кирпичными были двухэтажные дома Корепова и Чулкова на Вознесенской улице (не говорим о построенных ранее домах Пчелина на Вознесенской и Карелина на Анисимовской), а также дом Булыгина – представительное двухэтажное здание с мезонином и полуколоннами (Советская, 102). На рубеже ХIХ – XX вв. был построен ещё один дом Пчелиных на улице Набережной, напротив бывшего стадиона «Динамо».

 

Йошкар-Ола, дом фон Келлера - Таланцева, илл. в статье Л. С. Васильева с его припиской, журнал «Марий Эл: вчера, сегодня, завтра». Йошкар-Ола, 1994, № 2, с. 46-56

(приписка Л. С. Васильева на илл. к статье)

Достопримечательностью Царевококшайска был дом с мезонином Келлера-Таланцева, стоявший у пересечения улиц Покровской и Садовой (Красноармейской). Яркий образец русского деревянного ампира, он был украшен стройным четырёхколонным портиком. Он был особенно эффектен благодаря соседству с Городским садом, который был устроен в низине оврага, между Покровской и Вознесенской улицами (отсюда старое название улицы Красноармейской – улица Садовая). К сожалению, в 30-е годы нашего века овраг был засыпан, а сад ликвидирован. В 70-е годы сломан был и «Дом с колоннами», уступив место безликой силикатной коробке.

 

Йошкар-Ола, ул. Советская, бывшая женская гимназия. Фото В. Кузьминых, илл. в статье Л. С. Васильева, журнал «Марий Эл: вчера, сегодня, завтра». Йошкар-Ола, 1994, № 2, с. 46-56

В городе было много зелени. Помимо деревьев и кустарников, у жилых домов и упомянутого Городского сада был большой липовый парк при женской гимназии, двухэтажном кирпичном здании на ул. Покровской, построенном в 1912 г. Место этого парка занимает сейчас стадион «Медик». Старые деревья украшали и женский Богородице-Троицкий монастырь с лентой белых пятен по периметру и великолепным Входоиерусалимским храмом внутри.

Достопримечательностью Царевококшайска был большой деревянный мост, построенный в начале XX в., пересекавший Кокшагу в створе улицы Садовой, у Вознесенской церкви. Наряду с соседним Городским садом он был излюбленным местом прогулок горожан, преимущественно молодежи.

Нельзя не упомянуть и каменный комплекс городской тюрьмы с церковью; он выходил на Покровскую улицу, подле Базарной площади. Другим тюремным заведением был двухэтажный, также кирпичный Арестный дом. Он был поставлен в начале XX в. у въезда в город с юга, на Покровской улице. Позже это здание было переоборудовано под мужскую гимназию, а затем – краеведческий музей. В 1960-е годы оно расширено и надстроено третьим этажом.

Неотъемлемая часть городского пейзажа – река – была местом притяжения его жителей. Отсюда открывался наиболее пленительный вид на город с его садами и белыми храмами. Прекрасны были и пойменные луга левого берега, с синеющими вдали лесами и великолепной Сосновой рощей справа. Чуть ниже Вознесенского моста стояла водяная мельница с плотиной.

Ни в коей мере не претендуя на исключительность внешнего облика, уездный Царевококшайск тем не менее имел своё лицо, и лицо неординарное. Это был памятник той эпохи, когда люди просто не умели строить некрасиво: чувство гармонии, связи с природой было у них врождённым.

Вопреки расхожему утверждению о косности и дикой невежественности былой российской провинции, малые провинциальные города предреволюционной поры обладали достаточно влиятельной интеллигенцией. Не был в этом отношении исключением и Царевококшайск. Уже в начале XX в. в числе улиц города значились улицы Пушкина, Гоголя, Чехова. И это при численности населения чуть более двух тысяч.

Революция 1917 г., антироссийская по существу, разрушила естественную последовательность экономического и культурного развития государства. Оборвана была связь времён, традиций, поколений. Катастрофические последствия большевистского «эксперимента» именно сейчас предстают в своей чудовищной значимости.

В Царевококшайске, поначалу переименованном в Краснококшайск, а затем ставшим Йошкар-Олой, это выразилось сначала в закрытии, а затем в последовательном разрушении большинства церквей, в уничтожении Богородице-Троицкого монастыря. Относительно уцелели здания Вознесенской и Тихвинской церквей, но и они лишились колоколен и завершений. Троицкая церковь, поначалу утратившая колокольню, накануне Великой Отечественной войны была разрушена вплоть до нижнего яруса, превращённого затем в гараж. Соборная Воскресенская церковь, ставшая сначала кинотеатром, потом заводом, лишенная колокольного завершения, в 1945 г. по воле властей неожиданно становится действующим храмом. Однако «ренессанс» был недолгим. В 1959 г. в разгар «хрущёвской оттепели» церковь окончательно разрушили, оставив, правда, под землёй подвальные помещения.

Излишне говорить, что с утратой храмов силуэт города, как таковой, исчез, а внутригородские пространства лишились высотных ориентиров.

Впрочем, жизнь неоднозначна. И как ни старались новоявленные идеологи перекроить душу народную, традиционное понимание искусства, тяга к нему все же пробивалась сквозь кору новых идейно-эстетических догм. Примечательно, что в Йошкар-Оле, не говоря о более мелких населенных пунктах республики, так и не привился модный в 20 – 30 годы конструктивизм – воплощение ненационального космополитизма. Зато здесь неожиданно расцвёл, оставив несколько ярких образцов, своеобразный стиль деревянного модерна, сплавленного с исконными традициями местного деревянного зодчества. Автором наиболее известного из них – здания бывшего Русского драмтеатра на улице К. Маркса – был Гвоздецкий, самобытный архитектор-художник. Он же был автором интересного особняка-терема, стоящего и поныне на углу улиц Пушкина и К. Маркса.

Событием в жизни города стало появление в 1920 годах на углу улиц Пушкина и К. Маркса двухэтажного с угловыми башнями, рубленного из дерева здания бывшего горисполкома. Впоследствии оно было продолжено по улице Пушкина. Как и здание театра, оно построено санчурскими плотниками и несёт на себе все признаки их почерка.

Поисками новых композиционных решений при сохранении традиционных связей с местной художественной школой отмечен ряд деревянных зданий, построенных в городе в 30-е годы. Все они двухэтажные и имеют симметричные фасады. Например, бывший Дом пионеров на улице Советской, три жилых дома на углу квартала напротив аптеки № 1 (ул. Советская и Красноармейская), жилой дом на улице Чехова (угол улицы Волкова). Как правило, они имеют резные балконы с навесами над ними.

С приобретением статуса столицы республики в Йошкар-Олу переводятся Поволжский лесотехнический институт, ещё ранее, в 1925 г., организуется педагогический институт. Построенные для них каменные здания в стиле раннего советского классицизма интересны по архитектуре и представительны. К сожалению, здание пединститута впоследствии было испорчено неудачной пристройкой, а Лесотехнического института – вообще разрушено и заменено другим.

Со второй половины 30-х годов постепенно развертывается каменное строительство. Предпринимаются первые попытки создать целостные архитектурные комплексы. Местом нового строительства избирается южная и отчасти западная часть города. Крупнейшим из созданных в эти годы зданием был Дом Советов, поставленный на тогдашней городской окраине. Спроектированный московским архитектором А. Гринбергом по схеме конструктивизма, в натуре он был решительно изменён, получив внешний декор в стиле входившего в моду раннего сталинского классицизма.

Несомненной удачей следует признать новую застройку улицы Советской в районе улиц Пушкина и Гоголя. Речь идет о комплексе так называемых «правительственных» домов на восточной стороне улицы и зданиях фельдшерско-акушерской школы и почтамта.

Красивое здание универмага, ресторан «Онар» с портиком главного входа, трёхэтажное общежитие пединститута, построенные в те годы на улице Советской, превращали её, несомненно, в наиболее престижную улицу. В то же время здесь в неприкосновенности сохранялись многочисленные деревянные особняки старого Царевококшайска – и чисто жилые, и с магазинами внизу. Преображаясь и благоустраиваясь, Йошкар-Ола не теряла своего лица.

Значительными по архитектуре стали построенные в те годы здания 9-й, 10-й, 11-й школ. Особый интерес вызывает архитектура здания республиканской библиотеки с её прекрасным читальным залом, а также старого здания министерства внутренних дел. Два последних здания построены местным талантливым архитектором К. Семёновым, к сожалению, мало известным и не оценённым у себя на родине.

Впрочем, ничего не скажут нынешнему обывателю имена Янцевинова, Сурикова, Самсонова, Калинина, Самойлова – талантливых архитекторов, создававших город, его площади, ансамбли зданий. Грустно, но история ничему не учит нас, и нравственный прогресс общества более чем сомнителен.

Оценивая развитие города Йошкар-Ола после 1917 г., нельзя не заметить, что вплоть до 1960-х годов, реконструируя и расширяя город, проектировщики действовали в русле градостроительных принципов, заложенных еще генпланом Царевококшайска от 1835 г., вольно или невольно придерживаясь приёмов русского классицизма. Этот стиль, весьма гибкий в конкретном применении, отличает стройность архитектурных и градостроительных решений, их предсказуемость и внутренняя логика.

Блистательное подтверждение этого – ансамбль площади В. И. Ленина, созданный в Йошкар-Оле в 1950 – 60-е годы, застройка Пушкинской улицы, а также бульвар Чавайна, стрелой рассекающий город от парка культуры и отдыха до Заречной части и уходящий далее на восток.

При всей величавости эти ансамбли человечны, ибо соразмерны человеку. В том, что они стали нашим культурным достоянием и подлежат охране, нет сомнения.

Общеизвестно, что архитектор (если он таковым является), получив задание что-то построить, обязан, прежде всего, ознакомиться с местом строительства, учесть особенности, масштаб, высотность существующих рядом зданий и строить новое, сообразуясь с окружением. Если это – элементарное правило, и профессиональное, и нравственно-этическое, то нигилизм – символ распада и художественно бесплоден.

1970 – 80-е годы – время нарастающей дегуманизации общества – совпали со сменой поколений творческой интеллигенции. Для Йошкар-Олы это выразилось и в том, что ушли из жизни старые архитекторы, кровно связанные с городом. К несчастью, новое поколение архитекторов оказалось практически неспособным оценить ни художественное своеобразие города, ни его традиций. Результат налицо. Именно в последние годы уничтожено большинство исторических кварталов вдоль улиц Советской, Волкова, Горького, Чехова, Анисимовской и Чернышевского. Дом Таланцева, деревянное здание Русского театра, масса уникальных особняков – всё, чем определялось историческое лицо города, исчезли. А между тем, в разгар этого погрома Йошкар-Ола получает статус исторического города Российской Федерации, акт благодетельный, но, увы, запоздалый.

Итак, что такое нынешняя Йошкар-Ола, каков удельный вес её исторической части и каково его состояние? Какой путь избрать для сохранения и восстановления того ценного художественного и исторического, что ещё осталось? Вот те мучительные вопросы, что неизбежно придётся решать нам.

Ни по занимаемой площади, ни по объёму населения нынешний город Йошкар-Ола не сопоставим с прежним Царевококшайском.

В настоящее время снесена большая часть исторических кварталов. Некоторые из них застроены художественно полноценными зданиями 30 – 50-х годов нашего века, эпохи своеобразного советского «ренессанса». Часть квартала, как правило, с нарушением исторически заданных красных линий, занята громоздкими, абсолютно не увязанными с исторической средой домами-монстрами. Это здание АТС на улице Советской и дома по улице К. Маркса (у бульвара Чавайна и Вознесенской церкви). Называем наиболее вопиющие примеры. Все они детища нынешних йошкар-олинских градостроителей.

Но остались два-три участка старого города, где прежняя застройка снесена, но пока нет новой. Именно на них следует обратить особое внимание. Речь идёт, прежде всего, о квартале № 4, ограниченном улицами Советской, Красноармейской, К. Маркса, площадью Революции. Здесь уцелел ряд первоначальных зданий с южной и частично с восточной стороны. Соседство этого квартала с Вознесенской церковью, Воскресенским собором и Троицкой церковью (хотя здания последних двух пребывают в жалких остатках) говорит само за себя. Здесь место древней крепости, отсюда начинался город, и оно должно остаться заповедным.

Здесь недопустима многоэтажная каменная застройка с её унифицированной безликостью. По существу, этот участок представляет единственный шанс, где можно воссоздать исторический квартал во всем его характерном (хотя бы внешне) своеобразии. И шанс этот нельзя не использовать.

При реализации застройки 4-го квартала возможны два варианта. Первый – буквальное повторение всех стоявших в последние годы зданий и существующих малых форм: заборов, ворот, скамеек, тротуаров. Второй – при сохранении оставшихся строений заполнить пустующие места копиями наиболее художественно ценных зданий из числа уничтоженных за последние десятилетия. В этом случае было бы возможным восстановление дома Таланцева с соответствующей усадьбой, а также создание мемориала жертв сталинских репрессий.

Сохранились, к счастью, ещё два уголка старого города, где всё дышит былой живописной Россией. Это цепочка кварталов по правому берегу Кокшаги, начиная от бывшего Вараксина (ныне ул. Чапаева) и кончая Вознесенским мостом. Здесь сохранилось всё или почти всё от старой застройки и старого ландшафта. Это район Набережной улицы.

Через реку прямо напротив стоит старинная слобода (Красноармейская). В 1920-е годы на берегу, рядом с ней, были открыты первый в городе стадион «Динамо» и водная станция. Районы Набережной и Слободки очень живописны, полны зелени, но страдают, увы, извечной бедой: дома, составляющие их застройку, особенно «жэковские», крайне изношены и лишены элементарных удобств. Это относится, прежде всего, к Слободе. Для обеспечения этих районов условиями современного комфорта нужны средства, и немалые. Сложность задачи и в том, что, обеспечивая жителей этих районов отоплением, водопроводом, канализацией, необходимо сохранить одновременно внешний облик наиболее ценных построек, ибо места эти заповедные.

Тем не менее, выход существует. Дома, совершенно аварийные и относящиеся к так называемой «фоновой» застройке, вполне правомерно заменить равновеликими им особняками, выполненными по индивидуальным проектам с учётом колорита места. Эти дома должны иметь весь комплекс необходимых удобств.

Дома особой значимости при реконструкции могут быть модернизированы путём добавления каменных пристроев с тыльной стороны – для размещения ванн, кухонь, санузлов. Следует отметить, что канализация в подобных случаях вовсе не обязательно должна иметь выход в общегородскую сеть: вполне допустимы индивидуальные отстойники, тем более что при каждом доме здесь имеются огороды.

И всё же, при любого рода работах на Набережной и Слободе, должны соблюдаться главные условия – сохранение колорита старого города, его ландшафтного характера.

Особого внимания требует проблема сохранения и реставрации культовых зданий (в дальнейшем воссоздания утраченных церквей и колоколен, столь важных в облике исторического города). Все они являются памятниками архитектуры и, как таковые, не допускают никаких искажений, нарушения изначального вида, какими бы функциональными нуждами это ни вызывалось. Таков закон, принятый в цивилизованном мире. Прекрасно знают об этом в Министерстве культуры республики, работники Ульяновской реставрационной мастерской, курирующие работы на Вознесенском храме Йошкар-Олы. Тем не менее, восстановление этого храма ведётся с грубейшими искажениями первоначального облика. Произвол, игнорирование законодательства давно стали нормой в нашем, увы, не богоспасаемом городе.

И ещё об одном следует сказать. С течением времени невольно меняются оценки тех или иных явлений. В нашем случае получило объективную оценку построенное в г. Йошкар-Оле за советские годы. И при всех скидках на ностальгические чувства нельзя не признать, что построено было немало оригинальных красивых зданий. Жаль, что не оцененные последующими поколениями некоторые из них были сломаны. Тем более следует хранить то, что ещё осталось от эпохи 20 – 50-х годов. В зданиях тех лет, в ансамблях, перспективах улиц и площадей запечатлены идеалы ушедших поколений, их святые, пусть и несбывшиеся, надежды на конечную победу добра.


Л. ВАСИЛЬЕВ.


Журнал «Марий Эл: вчера, сегодня, завтра». Йошкар-Ола, 1994, № 2, с. 46-56.

 

НА СВЯТОМ ОЗЕРЕ


Альманах «Костромская земля», вып. 3, 1995 г., 1-я стр. обложки

<...> В 1961 году были также проведены и общие реставрационные работы на часовне*, выполненные по проекту Л. С. Васильева: с шатра часовни была удалена поздняя металлическая обшивка, произведена вычинка кладки, часовня была побелена, а её металлические элементы – главка, ставни на окнах, входная дверь – выкрашены в зелёный цвет. При снятии металлической обшивки на гранях шатра обнаружились нанесённые на известковую обмазку декоративные шестиконечные звёзды. Звёзды эти двух цветов – жёлто-охристого и серо-голубого – были расположены рядами и по размеру убывали снизу вверх. От какого точно времени сохранились они на шатре, сказать трудно, но примечательно, что такие же шестиконечные звёзды были и на поздней металлической обшивке шатра.

____________________

* Часовня Животворящего Креста на Святом (в наст. время – Некрасовском) озере у дер. Некрасово Костромского района. — Е. Ш.


Раскрытие восьмигранного каменного шатра и побелка вновь вернули часовне былое главенство в пейзаже Святого озера. В первые годы после реставрации отражавшийся в глади озера белый силуэт часовни Животворящего Креста был виден издалека и, как прежде, «держал» собою всю окружающую местность. <...>


Н. А. Зонтиков (Пушкинские Горы).


«Костромская земля». Краеведческий альманах Костромского фонда культуры. Вып. 3, Кострома, 1995 г., с. 67–68.

Сетевая версия: http://costroma.k156.ru/text/html/kos_zem/vyp_3/beta.html



 

ИСТОКИ


ВЛЮБЛЕННЫЙ В XVII ВЕК ЖИВЁТ В БАНАЛЬНОЙ «ХРУЩЁВКЕ»...


Интервью Л. С. Васильева, «Эковестник

Леонид Сергеевич ВАСИЛЬЕВ не просто любит этот край, но методично вот уже 40 лет с одержимостью фаната, ежедневно вкладывает в него много труда и пота. Он архитектор, а служит костромской епархии. Реставрировал Ильинскую церковь, церковь Вознесения на Дебре, Ипатьевский монастырь, музей-усадьбу в Щелыкове, Авраамиево-Городецкий монастырь, Спасскую церковь в рядах...


Эковестник надеется, что имеет дело с таким обывателем, который, пустив однажды корни на костромской земле, мечтает о богатой кроне, полной жизни и сил. Нам хотелось бы, чтобы костромичи жили со всей основательностью – с любовью, с надеждой и верой.


Ему костромичи обязаны тем, что территория бывшего монастыря свободна от построек. Сделав восстановительные проекты ансамбля Костромского кремля, Леонид Сергеевич выполнил по сути работу целого института. Больше всего на свете он любит свою работу и архитектуру XVII века, а живет в банальной «хрущёвке» в Давыдовском. Он бесконечно занят и счастлив этим.

Он, безусловно, имеет профессиональное мнение о том, как уберечь неповторимый, оригинальный облик нашего края, как, не нарушив старины, сделать при этом нашу жизнь удобной и комфортной.


— Леонид Сергеевич, если взглянуть на наш город как на памятник культуры, дух какой эпохи несёт его архитектура в большей степени?

— В основном город сложился при Екатерине II – в XVIII–XIX веках. Раньше это была хаотическая живописная планировка, деревянные постройки которой сгорели, не оставив следа. Но основные церкви пришли к нам ещё со времен Петра: Ильинская церковь, Селищенская, на Запрудне, на Дебре...

Каждая из них — живая история, документ своего времени... Например, Ильинская церковь, усадебная, некогда принадлежала боярину Морозову (чья опальная жена Феодосия – боярыня Морозова, знаменитая раскольница – закончила свою жизнь в тюрьме).

— В 2003 году будет юбилей Костромы, какой бы вам хотелось видеть 850-летнюю именинницу?

— Очень хочется, во-первых, восстановить основные городские вертикали – колокольни. Во-вторых, город наш забит машинами. Основную улицу следует, по-моему, разгрузить, оставить лишь общественный транспорт, а автомобили пусть ездят ближе к набережной. Затем нужно разгрузить рынок, сместить ближе к набережной, заставить функционировать остальные пять корпусов торговых рядов: молочные, квасные, хлебные ряды...

Ещё одна моя задумка — торговый центр на месте сегодняшнего хлебозавода. Здесь прекрасные условия для размещения, удобные коммуникации вдоль Волги. А заводу там, согласитесь, совсем не место.

— По всему видно, что ставки администрацией сегодня делаются на индустрию туризма. Нет ли опасности, что за украшательством фасадов будет забыто содержание города, так сказать, «здоровье его тела»?

— Есть разные истории реставраций. Так, сегодняшний Арбат, по сути, представляет из себя «раскрашенный труп». Жить там невозможно, подземные вибрации сделали эту улицу «больной».

Но ещё есть Варшава, восстановленная скрупулёзно, с археологической точностью, но с учётом требований нового уровня жизни, быта. По какому пути пойдет Кострома – решать нам самим.

— Будем полагаться на здравомыслие... Хотя в России редко случаются его избытки.

— Это верно. Вот, к примеру, как устроена наша набережная: с тех пор как получила свой бетонный панцирь, перестала равномерно «сочиться» ручейками произвольных стоков... Подземным водам некуда деться, кроме как впитываться в нижние этажи окрестных строений. Конечно, это всё очень плохо сказывается на их состоянии, их гигиеничности.

— Но что же делать? Ведь если не укреплять прибрежную зону города, берег будет всё время «сползать» – это очень опасно для береговых строений...

— Да, честно-то говоря, единственный выход здесь – возвращение прежней поймы, т. е. водохранилище надо убирать. Какова была цель ГЭС – дешёвая электроэнергия? Но надо сказать, эта дешёвая электроэнергия нам очень дорого уже обошлась: одних населённых пунктов сколько под воду ушло, а лесов, а лугов...

Но ведь есть и другая сторона проблемы. Если взглянуть с точки зрения гражданской обороны на нашу сегодняшнюю Волгу: ударная волна взрыва может вызвать волну, сравнимую с цунами – 120 метров высотой. Такая волна может как языком «слизать» город с лица земли. Так что и здесь мы – заложники собственной неразумности.

— Если учесть, что почти все приволжские города имеют такие бетонные панцири, то эта проблема общероссийская...

— А вот ещё одна общероссийская проблема: катастрофическое повышение культурного слоя. Дома утопают в асфальте и тоже «всасывают» из-под асфальта воду. Первые этажи – традиционно сырые. Что делать? Идеально опуститься до исконной отметки, как в Костроме сделали у «Гостиного двора» (угол улицы Советской и Чайковского). Мостовая оказалась несколько выше тротуаров и ничего страшного – хороший выход. Один вариант! Можно делать траншеи вокруг домов и забивать булыжником, чтобы влага испарялась. Второй вариант! Обратите внимание, что за границей научились обходиться без асфальта – бетонными плитками, это не вызывает ни повышения грунтовых вод, как это происходит в случае с асфальтом, ни собирает влагу у поверхности грунта. И это всё щадит постройки города.

— Леонид Сергеевич, а в чём заключается ваша работа в епархии? То есть, конечно, можно себе представить, сколько здесь может быть дел, но вы же совсем один...

— В том-то и дело – помощников нет. Епархия сейчас много восстанавливает храмов; в Шарье, в Мантурове, в Поназыреве, в Чухломе. В Костроме восстанавливается колокольня Знаменской церкви. Для этого в Кострому приглашены каменщики из Западной Украины.

— Очень уж издалека! При нашей-то безработице?

— Да, здешние мастера избалованы новыми русскими, требуют очень большой барыш за свою услугу.

— А что же молодежь? Не осталось энтузиастов? Макарьевский монастырь, помнится, восстанавливал международный лагерь?

— Такая неквалифицированная рабочая сила допустима в этом деле лишь при активном авторском надзоре. Например, в Макарьеве я не имел возможности бывать часто и восстановительные работы прошли там на уровне, который оставляет желать лучшего...

— Значит, стройотряды вышли из моды надолго?

— Да, в Советское время много было ужасного, но была какая-то внутренняя дисциплина в людях. Сейчас страшное время: народ наш абсолютно деморализован и, скорее всего, дождётся диктаторского режима. К этому же ведёт и шабаш в политике... Если уж говорить об экологии, то больше всего меня беспокоит экология нашей нравственности. Россия наша гибнет и этнически, и нравственно. Что делать? Вводить полицию нравов, как в Америке, и запрещать – не допускать «грязь» по телевидению, в прессе, с орущих точек аудиопродажи, в транспорте и т. д... И, вы знаете, я за монархический режим. Честное слово!

О. Виталий (Шастин) и Л. С. Васильев у пристройки к Ильинскому храму, 27.08.91, фото Г. Белякова

— В правоту большинства что-то не верится?

— Нет! В этом году, кстати, будет 89 лет со дня расстрела Романовых и в Ипатьевском монастыре 17 июля будет торжественная служба, посвящённая этой печальной дате. Побывайте там...


Беседовала В. Трубачёва.


На снимке: архитектор Л. С. Васильев со священником о. Виталием (Шастиным) у пристройки к Ильинскому храму.

Фото из архива Г. Белякова.


«Эковестник "ОКО"», 1998, № 6 (июнь), с. 11.



 

Мастер чудес рукотворных


статья Виктора Лапшина о Л. С. Васильеве, «Галичские известия», 8 сентября 1998 г., с. 1

Великий Пушкин сказал: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Иногда и гении ошибаются. Нет на земле ни покоя, ни воли, а вот счастье бывает. Разве не счастлив тот человек, которому удалось осуществить свои замыслы и так поработать на благо всего народа, что навсегда его труд останется в благодарной нашей памяти. К таким людям я безоговорочно отношу Леонида Сергеевича Васильева. Сейчас он является главным архитектором Костромской епархии. Долог и причудлив его жизненный путь. Но... по порядку.

В 1958 году молодой студент стал архитектором. Началась подвижническая работа, которую следовало бы назвать творчеством. Великим делом было возрождение сооружений Ипатиевского монастыря. Восстановили палаты Романовых, Троицкий собор, богадельню, братский корпус, архиерейский коридор, звонницу. Под внимательным взором Леонида Сергеевича сделали все ворота... Когда посетите монастырь, помяните добрым словом незнакомого вам архитектора Васильева, мастера рукотворных дел.

Восстанавливал Леонид Сергеевич храмы в Костроме: Воскресения на Дебре, Ильи Пророка и Спаса Преображения за Волгой, церковь Спаса в центре города в торговых рядах. Сейчас сооружается колокольня на Дебре. Возвращена к жизни церковь в Бережках, где могила великого драматурга Островского, а также его усадьба. Но не только церковные строения в Костроме дарил народу архитектор. Дело его ума и таланта – торговые ряды, скажем, здание, в котором расположен «Дом книги».

Уж на пенсии четыре года Васильев, а планов у него уйма. Подготовлен проект восстановления Костромского кремля, предстоит на центральной площади установить памятник Сусанину в первозданном виде. Не забывает Васильев и наш Галич. Все мы видим вознесённую за два года колокольню храма Василия Великого, нужно восстанавливать его полностью. Торговые ряды наши – его рук дело. Продолжается реставрация Паисиева монастыря, чьи светлые купола сияют городу издалека. Теперь же создается епархиальный духовный центр. Недавно в будущем его центре работала московская археологическая экспедиция, с начальником которой Александром Григорьевичем Авдеевым Леонид Сергеевич тоже вплотную работал. В постоянном общении Васильев также с галичским архитектором Сергеем Николаевичем Дровенковым. Когда-нибудь они оба займутся постройкой колокольни Паисиева монастыря. Возможно, будет восстановлена Никольская часовня около кинотеатра. Потребуется, возведут они колокольню Богоявленского собора, этого средоточия будущего епархиального духовного центра.

Но не только в Галиче, где кафедра архиепископа, но и в других районах области осуществляет проекты с благословения владыки Леонид Сергеевич. Возрождается второй храм в монастыре на Чухломском озере, а в селе Введенском ведутся работы в церкви Дмитрия Солунского.

Сколько ещё мечтает восстановить и построить этот неуёмный человек! Готовятся или уже готовы проекты храмов для Мантурова, Шарьи, для Солигалича, для Паново, в селе Матвеевское Парфеньевского района восстанет деревянная церковь.

Честно говоря, мне просто даже перечислять творения Васильева приятно. Предстаёт образ истинного зодчего, которыми издревле славилась русская земля, Где он только ни побывал... В 1976 году, после того, как он восстановил дом княгини M. Н. Волконской, изуродованный позднейшими перестройками, на него «положили глаз» рязанцы. В тамошнем Солотчинском монастыре Леонид Сергеевич возродил церковь Сошествия Святого Духа. Реставрировал он в Рязани дом откупщика Рюмина, памятное здание XVIII века. За два года архитектор сделал всё, что ему предложили рязанские ревнители старины. Однако в Кострому он вернулся лишь восемь лет спустя. Восемь лет был Леонид Сергеевич главным архитектором Ярославской области*. Восстанавливал памятники Ярославля, Ростова Великого, Тутаева... Приехал он в Кострому, и случилась беда со зрением. Слава Богу, всё обошлось.

____________________

* Правильно: главным архитектором реставрационных мастерских. — Е. Ш.


Известен Леонид Сергеевич далеко за пределами Костромы и области. Даже во Франции его знают: около Марселя, в деревне, построена по проекту Васильева церковь. А звание Заслуженного работника культуры ему присвоили за работу... в Шушенском, где он восстанавливал 23 здания как раз накануне столетнего юбилея Ленина.

Когда представишь себе, какого масштаба перед тобой человек, сколько он сделал для России, преисполнишься удивлением и уважением. Можно бы и гордиться знакомством с ним, да церковь не одобряет это чувство. А сам-то Леонид Сергеевич проще простого! Мне потом говорили, что будучи сейчас на пенсии, но продолжая деятельность, не хочет он принимать за свой труд плату. Более того – обижается за предложения.

Что тут ещё сказать... Надо бы писать о Васильеве не статью, а поэму. Дай Вам Бог здоровья, Леонид Сергеевич, и вдохновенного труда.


Виктор Лапшин.


На снимках: Леонид Сергеевич Васильев; церковь Воскресения на Дебре в Костроме.


«Галичские известия», 8 сентября 1998 г., с. 1.



 

К 850-летию Костромы


РЕСТАВРАТОР



интервью Иветты Андреевой с Л. С. Васильевым, «Северная правда», 24 марта 1999 г., с. 7

Леонид ВАСИЛЬЕВ иронизирует по-черному: зачастили и телевидение, и газеты, такое признание положено только после смерти. Более оптимистическая причина внимания к нему иная: хотя бы в связи с предстоящим юбилеем Костромы проснулся интерес к славному прошлому города. А архитектор-реставратор Васильев – тот кладезь, из которого на такую тему можно черпать бесконечно.

Леонид Васильев – это Воскресения на Дебре, Ильинская, Спасо-Преображенская, Вознесенская церкви и колокольня Спаса в Рядах в Костроме, Солотчинский монастырь в Рязани, храм Дмитрия Солунского в Ярославле, Ростовский кремль, Ежово-Мироносицкий монастырь в Йошкар-Оле, мемориальная деревня в Шушенском и дом княгини Волконской в Иркутске. Весь список огласить невозможно.

Леонид Сергеевич давно уж не смотрит телевизор, не читает газет и не слушает радио. Зачем ему этот чужой мир? Он живет в другом мире, а в нашем восстанавливает то, что разрушают другие. Странный человек из другого мира. Его можно спросить о родных и здоровье и получить односложный ответ, как о постороннем. Зато с ним можно говорить о работе, в которой вся его жизнь. Костромич с сорокалетним стажем, он не наш, и не рязанский, и не ярославский, и не минусинский, и не йошкар-олинский, он – российского значения.


— Леонид Сергеевич, как становятся реставратором?

— В 50-х в архитектурных кругах царил хаос: после хрущевского постановления об излишествах менялись все критерии зодчества. От пышности и помпезности кинулись в другую крайность – аскетизм, доведенный до абсурда. В институте преподаватели не знали, чему нас учить. Я потерял тогда уважение к профессии архитектора в том понимании, которому нас пытались научить. И невольно взгляд мой обратился назад, к нашей русской архитектурной школе, и к классической, и к народной. Настоящее искусство тогда можно было проследить только в памятниках архитектуры.

Мне повезло: я приехал в Кострому в разгар реставрационных работ. Мастерскими руководила Калерия Густавовна Тороп, которая устраивала для реставраторов поездки по всей России, которая из простых работяг делала мастеров, которая умела воздействовать на власть. Она собирала альбомы из фотографий старого города и говорила: «Иду воспитывать власть». И у нее получалось. Моим же наставником стал Иосиф Шефтелевич Шевелев. Его влияние стало определяющим в становлении меня и как архитектора, и как реставратора.

— Кострому полюбили?

— Дореволюционную? Конечно! Деревянная и каменная, оригинальная, уютная, камерный город – ипостась русской провинции. Архитектура старой Костромы была для меня школой вкуса. Бродя по старым улицам, я получал архитектурное образование.

— Советские годы были благоприятнее для реставрации и реставраторов, чем нынешние?

— Безусловно. При всех отрицательных моментах. Они много ломали, но они и финансировали восстановление. При реставрации Ипатия мы осваивали 300 тысяч тех рублей в год, представьте! Сейчас реставрация умерла. И умерли наши мастерские, разбежались квалифицированнейшие рабочие – резчики, кузнецы, позолотчики, каменщики. Архитекторы – кто ушел в мир иной, кто подался в коммерцию. Это время погубило архитектора-реставратора Александра Чернова, который умер буквально от голода!

— Есть особенно дорогие для вас объекты в Костроме?

— Откровенно, мне ни одна моя работа не нравится. Я вижу столько недостатков и ошибок. Взял бы да все и переделал бы. Чувство удовлетворения мне не знакомо. Так, наверное, и должно быть.

Моя первая работа – дом слепых, дом с колоннами (ул. Войкова, 23б, угол ул. Энгельса). Очень красивое здание: серебристо-серый цвет стен, белый ордер, белый антаблемент, белые наличники. Мы восстановили фасады и интерьеры. После нас дирекция училища слепых перекрашивала здание, как хотела. Розовые колонны, зеленые стены. Какая чушь! Потом был Ипатий. Я делал богадельню в Новом городе, второй этаж Братского корпуса, весь Архиерейский корпус, занимался Троицким собором, воротами, звонницей, монастырскими стенами.

— Сейчас вы увлечены проектом восстановления храма Рождества Богородицы на территории Ипатьевского монастыря.

— В монастыре всегда было два храма. Троицкий – большой, летний, он не отапливался. Рядом была церковь поменьше, которую можно было топить и где службы шли круглый год. Она располагалась между звонницей и собором и замыкала перспективу, открывавшуюся от главных ворот. Была построена одновременно с Троицким собором в середине XVI века при Грозном и простояла до середины XVIII, до приезда Екатерины II. К приезду императрицы в 1767 году готовились заранее и обветшалый храм, видный от входа, сломали и построили в стиле барокко. Тогда же построили и парадные Екатерининские ворота. И храм, и ворота делал какой-то петербургский мастер.

— Неизвестный?

— Да, мы его не знаем. Если вы помните, на фронтоне внутренней арки по голубому фону белый треугольник со «всевидящим оком» и белые лучи. В такой же гамме была и церковь Рождества Богородицы. Бледно-голубой – богородичный цвет. Скромное по высоте здание было очень-очень нарядным: синяя главка, усыпанная золотыми звездами, кованый золоченый крест на ней, высокий подклет с аркадой по фасаду, белокаменная лестница. Синтез позднего барокко и раннего классицизма, очень изящно. По образу Китайского дворца Ринальди в Ораниенбауме. Такой церковь простояла примерно до отмены крепостного права, и ее снова снесли. Подземные потоки деформировали фундамент. Его латали и чинили, но снос был неизбежен. Создание нового храма было поручено известнейшему Константину Тону, что он и сделал. Церковь Рождества Богородицы простояла до 30-х годов, и ее снова снесли.

— Думаю, угадаю, какое из трех зданий вы хотите восстановить.

— Совершенно верно, екатерининской поры. Оно наиболее гармонично и функционально, стилистически связано с главными воротами. У нас есть рисунки этой церкви, выполненные художником Григорием Чернецовым, из Русского музея и подробные фиксационные чертежи XIX века из архивов Синода. Тон выстроил банальный пятиглавый храм вполне в своем духе: элементы классицизма сочетаются с псевдорусскими. Но его храм был отменно сделан технически.

— Музейщики против восстановления церкви?

— Да, встали на дыбы. Никто не подумал хотя бы о том, что земля начинена остатками старых фундаментов, что они образуют настоящие плотины, не дают подземным водам стекать в Игуменку, мокнет угол Троицкого и звонница. Я бы хотел сделать новый фундамент прозрачным: пучковые сваи на железобетонных плитах, по типу этажерки. Потоки будут свободно проходить между сваями. Недорого и надежно.

— Такие же фундаменты вы собираетесь сделать для Костромского кремля, ведь идея его восстановления принадлежит вам, Леонид Сергеевич?

— Моя мечта. В 86-м году я вернулся в Кострому из Ярославля. У меня начались несчастья с глазами, стал слепнуть, катаракта, знаете ли. И вот пока я мотался по больницам, мне в голову стали приходить мысли о восстановлении нашего кремля. Между операциями я съездил в Москву, раздобыл чертежи.

— Сохранились чертежи?

— Два студента-архитектора Чижов и Чудаков по заданию Академии архитектуры перед самым взрывом в 1934 году были посланы хотя бы для фрагментарных обмеров зданий нашего кремля. Они чудом очень много обмерили, правда, и ошибок наделали немало. Но у нас были чудесные фотографии из архивов Ипатьевского монастыря. В 91-м году наша реставрационная мастерская получила официальный заказ от областного управления культуры на создание проекта восстановления кремля. Я составил проекты Богоявленского собора и Царской беседки, Александр Чернов делал Успенский собор, Людмила Матросова – Триумфальные ворота, Андрей Нечаев – ограду. Это было последней настоящей работой нашей мастерской.

— Строительство храма Христа Спасителя вызвало в обществе волну дискуссий вокруг так называемых «новоделов». Мнения на тему «надо ли восстанавливать полностью утраченное» разделились полярно. Как вы к этому относитесь?

— Я думаю, что противники восстановления – тайные недоброжелатели русской культуры. Представьте, вдруг исчезло Адмиралтейство в Петербурге? Не восстанавливать? Но как же без него? В1902 году в Венеции рухнула колокольня Сан-Марко. Дебаты «восстанавливать – не восстанавливать» были бурными. Решили восстановить и сделали за два года: идеальная кладка, тот же состав раствора и кирпича. В противном случае Венеция уже бы сто лет стояла без колокольни Сан-Марко. Но это немыслимо. Есть вещи, которые человечество не имеет права терять. Возьмите Варшаву, полностью разрушенную войной. Поляки восстановили столицу практически полностью. В Варшаве – национальное самосознание поляков, национальная гордость. Как в нашем кремле – душа Костромы. Все меркантильные соображения о том, что сначала надо накормить голодных, а потом восстанавливать дворцы, здесь ни при чем. Сытые и голодные были во все времена, двигатель духовного прогресса человечества в примате духа над материей.

— Уничтоженный и вновь выстроенный архитектурный памятник – это все еще памятник или только его макет? Форма в архитектуре и есть содержание?

— Содержание памятника архитектуры для меня прежде всего – идеология времени, которую он выражал, и обусловленные этим технологии и все особенности строительного искусства. Вот сейчас мы делаем колокольню Знаменского храма на Дебре. По современным меркам можно построить гораздо проще, но я повторяю особенности тех времен. Как же иначе?

— Как случилось, что вы стали епархиальным архитектором?

— Я всегда помогал церкви, Когда мастерские остались без работы, меня пригласил к себе владыка. Вот с 95-го года я и есть епархиальный архитектор.

— Поле деятельности сейчас огромное?

— Работы идут по всей губернии. Макарьево-Унженский и Паисьев монастыри, храмы в Введенском, Мантурове, Шарье, в Костроме храмы в Малышково и в Паново. В этом году мы ожидаем приезд патриарха, нужно серьезно подготовиться.

— У вас и к 850-летию Костромы есть идеи?

— Да-да, недорогие, но как бы они украсили наш город! Мне бы хотелось восстановить завершение колокольни Ильинской церкви (возле почтамта). Нужно надстроить только два верхних яруса. Есть мой проект, бригаде мастеров работы на два месяца. Преобразилась бы вся перспектива нашей центральной улицы. Затем гипсовые орлы, украшавшие портики здания присутственных мест (городская администрация) и пожарной каланчи. И, конечно, смотровая деревянная площадка придала бы пожарной каланче более гармоничный вид. Она была в свое время сломана. Мы нашли фурсовскую смету, совсем недорого. И надо думать, конечно, о восстановлении памятника Ивану Сусанину Демут-Малиновского. Проект я сделаю, вот в этом году и сделаю.

 

Беседовала Иветта АНДРЕЕВА.

Фото Вячеслава Белоусова и В. Н. Кларка (1908 г.). Коллаж Николая Румянцева.

 

 

Фонд возрождения Успенского собора


Идея восстановления Костромского кремля поддержана администрацией нашего города, президентом РФ и патриархом русской православной церкви. Восстановление кремля в полном объеме требует огромных средств. Решено начать восстановление с Успенского собора – кафедрального собора Костромского кремля, где более шести столетий находилась обретенная на нашей земле чудотворная икона Федоровской Божьей Матери. Городская администрация, епархиальное управление, АО «Костромские телефонные сети» и «Фонд содействия развитию Костромы» учредили «Фонд возрождения Успенского собора». Фонд ведет подготовку документальной базы и сбор благотворительных взносов. Одним из первых поступлений в «Фонд возрождения Успенского собора» стали чертежи архитектурной части проекта, выполненные бесплатно авторским коллективом «Костромареставрация».

«Фонд возрождения Успенского собора» обращается ко всем костромичам с просьбой пожертвовать посильные средства на строительство Успенского собора.

Банк КБ Газпромбанк филиал в г. Костроме р/с 301018103000000701, к/с 30101810300000000701, БИК 043469701, ИНН 4443026206.

Адрес «Фонда возрождения Успенского собора»: ул. Советская, 2, т. 31-13-70.



«Северная правда», 24 марта 1999 г., с. 7.

 

ЛЕОНИД СЕРГЕЕВИЧ ВАСИЛЬЕВ:
40 ЛЕТ ТВОРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.


ПЕРСОНАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА. г. Кострома, 14 июня 1999 г.


Леонид Сергеевич Васильев – заслуженный работник культуры РСФСР, известный архитектор-реставратор. Родился он 14.06.1934 года в Москве. С 1938 года жил в городе Йошкар-Ола. В 1958 году окончил Московский архитектурный институт. Работал ведущим архитектором в реставрационных мастерских Костромы, Рязани, Ярославля; с 1992 года главный архитектор Костромского епархиального управления. Л. С. Васильев автор более 120 проектов реставрации и воссоздания архитектурных памятников Костромы, Костромской области, Ярославля, Ростова Великого, Рязани, Йошкар-Ола, Иркутска, Шушенского. Среди них – замечательные архитектурные комплексы: Ипатиевский монастырь, церковь Воскресения на Дебре (Кострома), Паисиев монастырь и исторический центр города Галича, Щелыково, Макариево-Унженский монастырь, Авраамиево-Городецкий монастырь под Чухломой.

Леонид Сергеевич — активный защитник и ревнитель костромской старины. Он автор многих научных исследований и публикаций. По личной инициативе им созданы проекты воссоздания разрушенных в разное время важнейших в облике Костромы архитектурных доминант: церкви Спаса в Красных рядах, Богоявленского собора Костромского кремля и кремлевской колокольни, колокольни Знаменской церкви на Нижней Дебре.

Самоотверженный труд Леонида Сергеевича в деле сохранения ценнейшего исторического наследия Костромы и области, его деятельность как епархиального архитектора отмечены правительственными наградами.


Церковь Спаса в рядах.

Пожарная каланча.

Усадьба А. Н. Островского Щелыково.

Авраамиево-Городецкий монастырь. Глава Покровской церкви.

Церковь Воскресения на Дебре.

Ипатиевский монастырь. Архиерейский корпус.

Проект реставрации Архиерейского корпуса Ипатиевского монастыря.

Макариево-Унженский монастырь. Троицкий собор.

Церковь Спаса-Преображения.


Леонид Сергеевич Васильев: 40 лет творческой деятельности. Буклет персональной выставки, открывшейся в Костроме 14 июня 1999 г., лиц. сторона

Леонид Сергеевич Васильев: 40 лет творческой деятельности. Буклет персональной выставки, открывшейся в Костроме 14 июня 1999 г., оборот

Леонид Сергеевич Васильев: 40 лет творческой деятельности. Пригласительный билет на открытие персональной выставки, Кострома, 15 июня 1999 г.

ЛЕОНИД СЕРГЕЕВИЧ ВАСИЛЬЕВ: 40 ЛЕТ ТВОРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. Персональная выставка. г. Кострома, 14 июня 1999 г.


ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ БИЛЕТ


Уважаемый ....................................


Администрация Костромской области, администрация города Костромы, Костромское епархиальное упавление, Костромская организация Союза архитекторов России, Костромской общественный фонд культуры, ГУП "Костромареставрация" приглашают Вас на торжественное открытие выставки творческих работ архитектора-реставратора, заслуженного работника культуры ЛЕОНИДА СЕРГЕЕВИЧА ВАСИЛЬЕВА, посвященной 65-летию со дня его рождения и 40-летию творческой деятельности.


Выставка состоится в зале Дворянского собрания

15 июня 1999 г.

Открытие выставки в 17 часов.


ПРОГРАММА:

• Чествование юбиляра

• Осмотр выставки

• A la fourchette


 

ЮБИЛЕИ


ДЕЛО ЖИЗНИ ЛЕОНИДА ВАСИЛЬЕВА – РЕСТАВРАЦИЯ АРХИТЕКТУРНЫХ ПАМЯТНИКОВ



поздравительная статья к 65-летию Л. С. Васильева, «Северная правда», 16 июня 1999 г., с. 8

Есть люди – однолюбы по природе. Они выбирают для себя дело, и оно становится их уделом, не работой, а творчеством, поиском, радостью. Леонид Сергеевич и реставрация связаны такими узами уже 40 лет.

Многое сделано за эти годы, но главное Дело выстроило личность, сформировало Мастера. Реставрация дала Леониду Сергеевичу интерес к истории, научила поискам истины и радости обретения ее. Ему повезло, судьба направила его, выпускника Московского архитектурного института, в Кострому, а не в какой-нибудь город-новостройку. Работал бы и там, и, возможно, не плохо, но это уж был бы другой человек.

В 1958 году у костромской реставрации уже был опыт восстановления некоторых памятников, начались работы по ансамблю Ипатьевского монастыря, главным архитектором стала К. Г. Тороп. Л. С. Васильев сразу же включился в этот небольшой, но полный планов и энтузиазма коллектив. Обследования, обмеры, поиски документов, чертежей, гравюр, рисунков и фото в фондах различных музеев и архивов, работа с археологами и историками искусства позволили погрузиться в культуру эпохи, понять логику и алогизмы в характере реставрируемых объектов. А в познании новой по сути профессии реставратора, освоении ее большую роль сыграла К. Г. Тороп. Она сама увлеченно занималась архивным поиском, организовывала экспедиции по области для выявления неизвестных памятников зодчества, понимая его широко, стараясь охватить весь спектр местной строительной традиции, не разыскивая лишь уникумы, но фиксируя наиболее типичные черты жилых, хозяйственных построек того или иного района. Мельницы, амбары, бани, спасенные в первые годы существования мастерской, – золотой фонд нашего музея народной архитектуры и быта. Кажется, в те годы была найдена наилучшая форма работы мастерской: все архитекторы работали над разными объектами, еще не наступила специализация только на каменном или деревянном зодчестве, это помогало расширить кругозор, прикоснуться к корням традиций, понять механизм их развития.

Конечно, с годами у Леонида Сергеевича образовалась своя тема, он выбрал храмовое зодчество, а из всех видов реставрации – воссоздание утраченного. Колокольня церкви Спаса в рядах – первый опыт воссоздания без авторского проекта, обмерных чертежей, только на основе фотодокументов. В мировой практике этот метод широчайше использован был польскими строителями при воссоздании исторического облика разрушенной Варшавы. Колокольня столь естественно влилась в ансамбль торговых рядов, что большинство костромичей уже забыли, что ее не было.

Сознавая всю утопичность восстановления церкви Ильи Пророка на Русиной (Советской) улице и соборного ансамбля на месте кремля, он все-таки работал над проектами. Наступило время, и они оказались востребованными. Когда наступит время реализации проектов, сказать трудно, но ситуация не безнадежна. Уже возведены два яруса колокольни церкви Воскресения на Дебре, автором проекта воссоздания которой тоже стал Л. С. Васильев.

Перечисление всего, над чем трудился Леонид Сергеевич, займет немало места, хочется напомнить, что из Костромы он был командирован в Иркутск для реставрации памятных мест сибирской ссылки декабристов. И коллеги, которым привелось побывать в усадьбе Волконских, констатируют – все сделано добротно и экскурсоводы не забывают с благодарностью вспоминать труд архитекторов-реставраторов.

Особенностью архитектора-реставратора является то, что он должен знать и владеть всеми строительными приемами, инженерными знаниями той эпохи, на которую пришлось сооружение памятника. И, защитив проект реставрации, он не просто передает его прорабу на исполнение, он большую часть времени проводит на объекте, вместе с рабочими ведет обследование, разборку и на месте разъясняет им смысл производимого, обучает приемам, принятым в прошлом. Как увлеченно пересказывали рабочие рассказ Леонида Сергеевича о крылечках-всходах XVII века, о тесаном и лекальном кирпиче...

В юбилейной статье есть опасность создать лакированный, сияющий безупречностью образ. Наш юбиляр менее всего подходит для этого. Л. С. Васильев – сложная и разноплановая натура: мягкая интеллигентность и напористость, неуступчивость, даже упрямство, но главное – умение не изменять призванию. Его сегодняшняя служба епархиальным архитектором стала естественным продолжением дела восстановления храмового зодчества. И все эти годы он не теряет связи с реставрационной мастерской, здесь находит поддержку, профессиональную среду.

Мы желаем Леониду Сергеевичу доброго здоровья и оставаться таким же неуспокоенным и увлеченным.


Коллеги-реставраторы.

 

«Северная правда», 16 июня 1999 г., с. 8.



 

Из книги:


Анатолий Грешневиков.
И свяжет зодчий нить времён



Анатолий Грешневиков. И свяжет зодчий нить времён. Рыбинск, Рыбинское подворье, 2001 г. (1-я стр. обложки)

<...> Однажды Рыбников вынужден был расстаться со своим близким другом, учителем, главным архитектором ярославской реставрационной мастерской Леонидом Сергеевичем Васильевым. Под его началом Александр работал на многих важных памятниках Ярославля, Ростова, Переславля, перенимал опыт. Его бесспорному таланту завидовали многие. Заказы зачастую поступали в мастерскую только под его доброе имя. Несмотря на очень плохое зрение, это был безупречный и тонкий график. Каждый его проект, чертежи были произведениями искусства. Архитектор с грандиозными планами. Аскет. Искренний друг. Недоброжелатели из руководства мастерской попросили его уйти. И он ушел красиво. Рыбников на всю жизнь запомнил его прощальную речь, смятение в глазах коллег. Ещё запомнил он разговор с Васильевым в Костроме, где его друг работал реставратором в Епархиальном управлении. Васильев тогда спросил: «Сашенька, вы такой умный, скажите мне честно – вы не еврей?!» Рыбников ответил: «Нет, Леонид Сергеевич!» И услышал в ответ: «А все равно, даже если бы Вы были еврей, я бы вас очень любил».

Рыбников поклялся себе продолжать дело своего учителя. Тем более, что заслуженный работник культуры России Леонид Васильев оставил в ярославских архивах огромное количество своих нереализованных проектов по восстановлению древнейших колоколен, соборов, звонниц, башен. Это хороший задел любому коллективу реставраторов на будущее. Вместе они встречаются на костромской земле и уже там занимаются реставрацией бесценных памятников каменного зодчества России. <...> (с. 11)


ЕСТЬ НА ВОЛГЕ БЕСЕДКА


Анатолий Грешневиков. И свяжет зодчий нить времён. Рыбинск, Рыбинское подворье, 2001 г. (стр. 65)

Сказание о том, как инженер Рыбников и архитектор Васильев на крутых берегах Волги и Которосли воздвигли две беседки в классических формах XIX века.


Васильеву всегда казалось, что на отвесных и крутых берегах рек должны возвышаться высокие беседки. Прогуливаясь в летний день по набережной Волги в Ярославле, он говорил своему молодому другу: «Посмотри, Саша, вот на этот выступ, здесь самое место для красивой беседки, с классическими колоннами, с видом на могучую реку!»

И он спускался на край холмистого берега, рисовал прутом на песке величественные сооружения, напоминающие здания Греции, и рассказывал, как преобразится вокруг ландшафт, как потянутся к беседке люди. И многим своим друзьям он предлагал посмотреть на пустой берег, представить... Кто-то вспомнил пьесы Островского, кто-то – старые фильмы о прогулках дворян по набережной реки, но все с реставратором соглашались: беседки на Волге – это здорово!

Леонид Сергеевич Васильев в Ярославской обл.

Архитектор Л. С. Васильев, и мастер с божьим даром,
и учитель с любящим сердцем

Леонида Сергеевича Васильева, главного архитектора реставрационной мастерской, Александр Рыбников поддерживал полностью. Васильев был старше Александра, опытнее. И Рыбников считал его своим наставником, так как многому у него научился. Он смотрел на чертежи, выполненные Васильевым, наблюдал за тем, как тот чертит, и пытался понять, почему из-под его карандаша выходят столь ровные линии. Несмотря на то, что у Александра графика получалась так же неплохо, у наставника почерк был тверже, увереннее, а рисунок – талантливее. Васильев хорошо работал в стиле классицизма. Его чертежи порой вызывали у Рыбникова восхищение. И не раз просил он старшего коллегу поделиться секретами мастерства. А Леонид Сергеевич был человеком щедрым, душевным, любящим свое дело, поэтому многие проекты они стали делать вместе.

Строительство беседки на р. Которосли в Ярославле

Мало кто из Ярославцев, побывавших в беседках на Волге и Которосли, знает авторов проекта этих беседок

В середине 80-х годов в реставрационную мастерскую нежданно-негаданно поступил заказ: срочно воссоздать на набережных Волги и Которосли беседки. И Рыбников, и Васильев обрадовались предложению. Но как воссоздать то, чего раньше не было?! Пришлось председателю облисполкома В. А. Ковалёву уточнять суть партийного, юбилейного заказа: необходимо построить на берегу две беседки, и чтобы они непременно были исполнены в классических формах, отражали архитектурный стиль начала XIX века. Так как Александр уже понимал и любил русский классицизм, то вдвойне обрадовался предложению Васильева – осуществить данный проект совместно.

Новое дело Рыбникова сразу же захватило. Он листал и перелистывал альбомы, книги разных авторов с многочисленными рисунками, но устало отбрасывал их в сторону: всё было не то, что надо. По ночам ему снились проекты беседок, и тогда он вскакивал с кровати, делал наброски, а утром переносил их на огромный чистый лист. Беседки рождались и в воображении, и на бумаге одна красивее другой. Но такой, о которой мечталось, – строгой, и в то же время изящной, характеризующей прошлое столетие, – не получалось.

К себе в помощники Александр привлёк Ольгу Покровскую, так как считал её инженером от Бога, и она всегда с полуслова понимала мысли коллег, трудилась самозабвенно, не считаясь со временем. Втроём они изучали типы и формы беседок XIX века, ночами сидели за проектами, и в итоге нужный вариант в срок был представлен на суд компетентной комиссии.

Защита проекта прошла без сучка-задоринки.

Первая беседка должна была встать на Стрелке, то есть на месте слияния рек Которосли и Волги. Вторую беседку решили построить чуть выше по течению Волги, около управления Северной железной дороги.

Возведение беседок шло такими темпами, что горожане не успели понаблюдать за ходом строительства. Место это было оцеплено милицией, дорога к площадке также была перекрыта. Рыбников строго следил за доставкой стройматериалов, за тем, чтобы аккуратно и осторожно привезти на машинах купол и колонны. Он весьма ответственно отнесся к заказу, хотя и понимал, что выполненная ими беседка подобна пробному шару... Это – как первый блин... Может, потому и у рабочих появилась поспешность в работе?! Может, потому и прибывшие на помощь военные спешили. Нервозность чувствовалась с первых минут. И тогда Рыбников вмешался в ход стройки: охладил торопливых, расставил всех по местам, закрепил за каждым ответственный участок.

Сборка беседки велась скрупулёзно, основательно. Ещё до привоза купола и восьми колонн, когда под откос нагнали много техники, он распорядился забить крепко-накрепко сваи в землю. Даже под нетяжелой беседкой должна быть прочная площадка, которая убережёт её от размывов и оползней. К тому же на прочный фундамент легче воздвигать и саму конструкцию беседки.

Так всё по плану и вышло: едва была сооружена цокольная площадка, как тут же на ней была собрана сама беседка.

Раз – и первая беседка стоит!

Строители ликовали. Да и никто не мог скрыть своих эмоций, никто не мог равнодушно пройти мимо памятника, «пришедшего из прошлого столетия».

Через день Рыбников пришёл к беседке с чувством тревоги. Сердце ему подсказывало, что где-то есть погрешности. Но он их не нашёл. И в то же время эта беседка не грела душу. Почему? То ли такова судьба первого «пробного шара». А, может, это излишняя придирчивость? Либо строгий суд совести?!.

Вторую беседку решено было поставить в ещё более живописном месте – на крутом берегу Которосли, неподалеку от Стрелки. Васильев считал, что этот объект важнее, и место для беседки зримее. Значит, реализовать свой проект в уголке природы, где проходят массовые гуляния народа, где каждый памятник является визитной карточкой города, – дело очень почётное. Не нарушить законы ландшафта, а наоборот – органически дополнить пейзаж особой архитектурной деталью и тем самым вписать новую беседку в образ города – дело ещё и ответственное.

Беседка на р. Которосль в Ярославле

Беседка на р. Которосль в Ярославле

Однако коллектив единомышленников Рыбникова и за эту работу взялся без страха и сомнения. Ему и его коллегам был отведён срок – три-четыре месяца. Денег на беседку выделено было достаточно много – сорок тысяч рублей. Руководство мастерской переживало за освоение средств, а Рыбников, склонясь над чертежами, думал о другом. Он радовался. Радовался тому, что руководство области поддержало идею поставить беседку в красивом месте, хоть и по случаю юбилея. Правда, изредка, время от времени появлялась беспокойная мысль: а вдруг это самое руководство строить передумает? Тогда Рыбников отрывался от чертежей и шёл к рабочим на базу – будоражил и зажигал их давней своей идеей.

Иногда на базу устремлялся и Васильев. Но задерживался там недолго. Образованный, воспитанный, интеллигентный человек, он не переносил бранных слов рабочих. Мат его просто коробил. Васильев убегал в мастерскую и просил Рыбникова: «Саша, иди, я с ними работать не могу!» И Александр шёл. Жизнь его уже пообтёрла. Строители относились к нему с уважением. Когда что-то требовало разъяснений, они шли в мастерскую: «Пускай Рыбников придёт, с ним всё понятно и работать легко».

С появлением на базе Рыбникова работа кипела. Порой прямо на месте менялись решения и инженера-конструктора, и рабочих. Но образ беседки, нарисованный в чертежах Васильевым и Рыбниковым, оставался неизменным. Силуэт беседки вновь был выдержан в стиле классицизма.

Реставраторы Леонид Сергеевич Васильев и Александр Станиславович Рыбников

Реставраторы Л. С. Васильев и А. С. Рыбников.
Учителю и ученику всегда есть о чём вспомнить

Через три месяца беседка была готова к сборке и установке. Рыбников подготовил всю её «начинку», научил строителей приемам монтажных работ, совмещению деталей, компонованию и сборке. Но главную и невидимую работу он сделал уже на месте сборки. Именно там исполнялось самое сложное в инженерном отношении решение Рыбникова – вынести беседку за откос, чтобы она потом не съехала вместе с оползнем. Рыбников не просто угадал, он рассчитал вес конструкции, взвесил все нагрузки, определил, как сделать нужные мощные сваи и задавить их потом умело в фунт... Конечно, одно дело – нарисовать эскиз, подготовить чертежи, и совсем другое дело – реализовать это на практике.

Александр дал чёткие практические советы строителям – где именно следует ставить беседку... И вот настал тревожный, но в то же время торжественный день. Вновь милиционеры перекрыли шумные городские улицы, машины с мигалками почётно сопровождали материалы реставраторов к набережной...

Эту беседку пришлось собирать уже на виду у горожан – много зевак собралось на берегу. Инженеры и рабочие буквально вспотели от напряжения и ответственной работы. Самым тяжёлым был момент подъёма и монтажа купола. Для этой цели директор мастерской выпросил единственный в области кран «КАТО». Стрела у этого крана была тридцатиметровой. С его помощью реставраторам удалось быстро водрузить большой купол на восемь колонн с капителями тосканского ордера.

Беседка на Которосли словно вросла в землю. Её красота ни у кого не вызывала сомнения. Приятно было и Александру Рыбникову. Новодел смотрелся, как древнее сооружение. И притягивал он скромной, но достойной красотой форм. Тяжёлый купол, крытый красно-медным листом, легко поднимался на высоких колоннах к небу. Фриз беседки изящно украшали бронзированные гербы уездных городов Ярославской губернии. Гербы мало кто из прохожих замечал, но самый любопытный всё же легко угадывал их смысловое назначение. Памятник к тому же органично дополняла художественная ограда, она ненавязчиво оформляла смотровую дорожку, вынесенную с внешней стороны колонн.

В первые дни возведения беседки на набережной журналисты наперебой сообщали о важном и достопримечательном событии в городе Ярославле. «Новый силуэт» – таков был не только главный заголовок информационных сообщений, но и смысл этих публикаций. Да, в городе, на Которосли, появился новый силуэт. Имена авторов его проекта назывались в газетах*. Но прошёл день, прошёл другой и этих людей забыли. А «силуэт» остался.

____________________

* Эти публикации не установлены. — Е. Ш.


Со временем горожане привыкли к мысли, что беседка эта – древняя, и пришла она к ним, естественно, из девятнадцатого столетия. А древние памятники, как правило, – без имени. Прогуливаясь как-то по набережной, Рыбников спросил у новых друзей, не знают ли они автора этой беседки, и услышал привычное: «Нет». (с. 65–74)


<...> При исследовании памятника* Рыбников использовал и ту научно-проектную документацию, которая хранилась в архиве музея**, выполненная в разное время известными архитекторами: В. С. Баниге (1962 г.), В. В. Бухта (1975 г.), Л. С. Васильевым (1984 г.), С. И. Петрич (1988 г.). <...> (с. 102)

____________________

* Часобитной башни Ростовского Кремля. — Е. Ш.

** Видимо, музея Ростовского Кремля. — Е. Ш.


<...> Памятник* был приведён в такое состояние, что многие архитекторы порывались его разобрать. Но в 80-х годах слом предотвратил архитектор Леонид Васильев. Он приезжал в монастырь и сделал заключение о целесообразности сохранения и реставрации придела Ильи Пророка. <...> (с. 164)

____________________

* Придел Ильи Пророка Борисоглебского монастыря (пос. Борисоглебский Борисоглебского района Ярославской области). — Е. Ш.


<...> Часто приезжал посмотреть за ходом восстановительных работ* костромской архитектор Леонид Сергеевич Васильев. Он с восторгом воспринимал и рассказы, и деятельность Рыбникова. <...> (с. 178)

____________________

* В церкви Благовещения Борисоглебского монастыря. — Е. Ш.


Рыбинск, Рыбинское подворье, 2001 г., сс. 11, 65–74, 102, 164, 178.



 

ПРАВИЛЬНО ЛИ МЫ ДАТИРУЕМ ТРОИЦКИЙ СОБОР ИПАТЬЕВСКОГО МОНАСТЫРЯ?


На 2002 год в музее-заповеднике намечено отметить 350-летие одного из главных храмов нашего края – Троицкого собора Ипатьевского монастыря. Традиционно считается, что собор, который мы видим ныне, был построен в 1650-1652 годах на месте более старого каменного храма, воздвигнутого боярами Годуновыми почти на век раньше. Однако целый ряд данных позволяет изменить эту точку зрения.


Как известно, первый каменный Троицкий собор в Ипатьевском монастыре был возведен Годуновыми взамен деревянного во 2-й половине 50-х годов XVI века: впервые храм упоминается как уже существующий в 1560 году, почему его обычно условно датируют этим годом. Именно в его стенах 14 марта 1613 года произошло важнейшее историческое событие, подведшее черту под трагической эпохой Смутного времени, – провозглашение царем Михаила Феодоровича Романова. Вскоре после 1613 года (вероятно, уже к концу 10-х годов XVII века) к Троицкому собору с юга был пристроен придельный храм во имя преподобного Михаила Малеина – небесного покровителя основателя династии Романовых. 29 января 1649 года в результате взрыва пороха, хранившегося в подклете, собор очень сильно пострадал: внутрь храма рухнули центральная глава и часть сводов, была полностью разрушена восточная (алтарная) стена. Считается, что в 1650-1652 гг. полуразрушенный храм разобрали, а на его месте возвели новое соборное здание. Однако представляется более верным считать, что в 1650-1652 гг. произошло не строительство нового храма, а восстановление старого, при котором значительная часть прежнего собора была включена в новое здание. Во-первых, в основном сохранились подклеты (подвальная часть) храма – это показали шурфы, заложенные в 1911-1912 гг. во время реставрации собора к юбилею 800-летия династии Романовых. Во-вторых, практически полностью уцелел придельный храм преподобного Михаила Малеина. Как говорится в одном из документов, при взрыве у придельного храма только «верхняго своду немного проломило». В-третьих, от первоначального каменного храма сохранились обитые медью и расписанные золотом по черному фону двухстворчатые двери северного, южного и западного порталов (эти двери пострадали при взрыве, но, видимо, относительно немного). А главное – сами эти три портала архаичны по стилю и явно относятся ко 2-й половине XVI века. Следовательно, мастера, восстанавливавшие в 1650-1652 гг. Троицкий собор, включили в новое здание подклеты, придельный храм преподобного Михаила Малеина и значительную часть стен первоначального годуновского храма. Думается, что в нынешнем соборе «довзрывной» храм занимает не менее 30-40 процентов всего объема здания (более точную цифру можно получить только при проведении дополнительных археологических раскопок и архитектурных зондажей). Всё это дает нам возможность пересмотреть традиционную датировку Троицкого собора, как построенного в 1650-1652 гг., и позволяет более точно датировать храм XVI-XVII веками, т.е. отнести время его сооружения к 1560-1652 годам.


Но что дает нам практически это уточнение истории строительства существующего здания Троицкого собора? Имеющиеся данные, до сих пор не привлекавшие внимания исследователей, со всей непреложностью убеждают в том, что собор, который мы видим, в своих основных частях есть собор XVI века и его камни – свидетели того знаменательного события 14 марта 1613 года, с которого началась новая глава в истории России. В этом отношении Троицкий собор можно сравнить, например, с храмом Святой Софии в Киеве, в котором после больших перестроек в XVII веке от первоначального здания XI века также осталось, наверно, чуть больше 40 процентов объема нынешнего храма, что не мешает относить его к XI веку. Следовательно, намеченное на 2002 год празднование 350-летия Троицкого собора правильнее отметить как 350-летие его восстановления. А в 2010 году можно будет по праву отметить 450-летие возведения каменного Троицкого собора, что, безусловно, будет иметь большое культурное, патриотическое, общегосударственное и общецерковное значение.


Л. С. ВАСИЛЬЕВ, Н. А. ЗОНТИКОВ.


«Северная правда», 11 октября 2001 г., стр. 8.

 

Главное в деятельности Костромского фонда культуры
в 1998–2001 годах



Альманах «Костромская земля», вып. 5, 2002 г., 1-я стр. обложки

<...> Организовал фонд культуры и провёл вечера, посвященные одним из наиболее активных помощников его – Г. П. Белякову и Л. С. Васильеву.

К 75-летию Георгия Павловича Белякова фонд выпустил буклет, а в своём помещении на Юных пионеров разместил выставку фотографий, сделанных юбиляром в разные годы – к этому времени (февраль 1998 г.) исполнилось 55 лет его занятиям фотографией.

Фонд культуры выступил инициатором и одним из организаторов вечера, посвященного 65-летию со дня рождения и 40-летию творческой деятельности известного архитектора-реставратора заслуженного работника культуры Российской Федерации Л. С. Васильева. Он же издал буклет «Леонид Сергеевич Васильев. 40 лет творческой деятельности»*. Вечер прошёл в Белом зале Дворянского собрания 15 июня 1999 года. <...>

____________________

* См. буклет и приглашение на вечер выше. — Е. Ш.


Альманах «Костромская земля», вып. 5, 2002 г., стр. 309

<...> В 2001 году по просьбе фонда культуры Л. С. Васильевым изготовлен проект памятника Александру Юрьевичу Пушкину – двоюродному дяде Поэта, который будет установлен на месте захоронения А. Ю. Пушкина – у алтаря Димитриевской церкви села Козловка Кинешемского уезда (ныне деревня Козловка Островского района, в которой здание церкви используется как жилое помещение). <...>


А. В. Соловьёва.

Леонид Сергеевич Васильев.

Фото А. Анохина. 1997 г.


«Костромская земля», Краеведческий альманах Костромского общественного фонда культуры. Вып. 5, Кострома, 2002 г., сс. 308, 309.

Сетевая версия: http://costroma.k156.ru/text/html/kos_zem/vyp_5/soderzh.html



 

ЧЕЛОВЕК НОМЕРА


ЛЕОНИД ВАСИЛЬЕВ:
ВОССТАНОВЛЕНИЕ ХРАМОВ – СМЫСЛ ЖИЗНИ



интервью Алены Пуздри с Л. С. Васильевым, «Костромские ведомости», 30 апреля 2003 г., с. 7

Леонид Сергеевич ВАСИЛЬЕВ – архитектор-реставратор. Большую часть своей жизни он прожил в Костроме, восстановил многие наши памятники культуры. Реставрационными работами Леонид Сергеевич занимался и в Йошкар-Оле, Ростове Великом, Иркутске. А во Франции, в местечке под названием Сильванез, стоит церковь Троицы, построенная по проекту Васильева. Последние одиннадцать лет Леонид Сергеевич работает в Костромской епархии.


О РАБОТЕ


— Вы когда-нибудь жалели о выборе профессии?

— Нет.

— Почему?

— Потому что я никогда не смог бы бросить старину. Профессия моя необычная. Она чем-то похожа на профессию криминалиста: так же приходится изучать множество архивов. Я ведь не только реставрирую храмы. Сначала идет обмер, исследование, составляется проект – это очень увлекательно. А еще мне весьма важен духовный контакт с рабочими.

— Вы находите с ними общий язык?

— Конечно. Ведь со мной работают каменщики особого сорта. Однажды ребята попросили рассказать им об истории мировой культуры – об античности, средневековье, русском зодчестве. Я прочитал им несколько лекций. И вот что заметил. После моих рассказов ребята стали не просто отрабатывать положенное время, а трудиться с увлечением.

— А вы у рабочих чему-то учитесь?

— Естественно. Например, благодаря рабочим я освоил секреты кладки, плотницкое дело.

— Леонид Сергеевич, я знаю, что по вашему проекту построили Никольскую церковь на Кольском полуострове.

— Да, на Ара-Губе, засекреченном объекте на берегу Баренцева моря. Мы ездили туда около трех лет назад. Срубили Никольскую церковь заранее, в Макарьеве. Потом собрали ее на Ара-Губе. Специально для наших подводников с субмарины «Кострома».

— Подлодку вам показывали?

— Конечно! Капитан «Костромы» Владимир Анатольевич Соколов провел целую экскурсию, мы даже посидели у него в каюте. Там нас угощали... (Леонид Сергеевич делает характерный жест, означающий «приняли за воротник»). Подлодка произвела на меня потрясающее впечатление: высотой она с девятиэтажный дом, корпус сделан из титана.

— А кто финансировал строительство церкви на Ара-Губе? Неужели епархия сделала такой недешевый подарок?

— К сожалению, у епархии денег нет. Сейчас мы строим и восстанавливаем храмы благодаря спонсорам. Часто работы приходится останавливать из-за нехватки средств. В Костроме еще много всего нужно отреставрировать. Не восстановили до конца церковь Вознесения в Мельничном переулке, сделали только колокольню. Там нужны большие укрепительные работы – храм постоянно подмывают подземные источники. Хотелось бы воссоздать весь костромской кремль на берегу Волги, проект уже давно составлен. Зато удалось достать денег на полное восстановление пожарной каланчи.


Впечатление такое, что для этого человека ничего не существует, кроме русской культуры, старины, храмов. Он и собеседника «погружает» в мир резных оконных наличников, золотых куполов, белокаменных стен.

Во время нашего разговора раздается телефонный звонок. Васильев возмущается в трубку недостатками работ некоторых архитекторов. Он приводит в пример профессионалов, таких, как его учитель и наставник Шевелев. Я слышу обрывки фраз: «Талантливейший Серобаба», «Только им надо доверять нашу архитектуру», «Нельзя тонкости вверять непосвященным».


О СТРАНЕ, ГОРОДЕ И «ХРУЩЕВКЕ»


— Вы помните свой первый день в Костроме?

— Да. Это было 15 сентября 1958 года – началась моя «золотая» осень. Сошел с поезда, отправился искать справочное бюро, чтобы узнать, где находится реставрационная мастерская. Город был тогда тихий-тихий. На полупустых улицах раздавался цокот лошадиных копыт. В поисках реставрационной мастерской я оказался на территории Ипатьевского монастыря. Там увидел «шанхай»: везде веревки с бельем. Тогда на территории жили двести семьдесят семей. Позже я узнал, что это место криминальное. Впоследствии мы отреставрировали почти весь Ипатьевский монастырь. Наверное, это самая важная работа в моей жизни.

— Вы окончили Московский архитектурный институт. А почему приехали к ним?

— Я поступил в институт во времена господства сталинского классицизма. Затем к власти пришел Никита Сергеевич Хрущев. Своим известным постановлением он потребовал искоренения «излишеств» в архитектуре и перехода к дешевому строительству. В принципе это разумно, но для архитектуры ужасно.

— В чем ужас?

— В том, что настала пора «хрущевок» – стандартизированных, эстетически бездарных построек, изуродовавших наши города. Я не мог оставаться в Москве, потому что там архитектору нечего было делать. Своего рода актом отрешения для меня стало стремление уйти в мир несомненных ценностей, в мир культуры. А в Костроме я в полной мере занялся любимым делом.

— Политика всегда так сильно влияла на вашу жизнь?

— Теперь я вообще стараюсь о ней не думать. К счастью, у меня нет ни радио, ни телевизора. Во все времена политика была занятием честолюбцев и часто людей малопорядочных. Если выбирать – я предпочел бы абсолютную монархию. Царь, по крайней мере, берег свою страну, потому что готовил ее наследнику.

— Что вы думаете о развитии турбизнеса в Костроме?

— В нашей стране ничего не могут делать по-хорошему! И, видимо, в Костроме тоже. Прежде всего нужно привести в приличный вид памятники и создать хотя бы минимум удобств для туристов. Стыдно привозить к нам кого-то: ведь даже туалетов нормальных нет. Недавно приезжали знакомые иностранцы, привели их в церковь Воскресения-на-Дебре. А туалет там такой позорный! Вообще же к туристам я отношусь не очень, Я восстанавливаю памятники для Костромы, костромичей, для себя и для вас.


Рисунки храмов, картины, висящие на стенах комнатушки, слушают наш разговор. Мама Леонида Сергеевича одобрительно улыбается с черно-белой фотографии... Какая странная ситуация: архитектор, презирающий все бездарное, живет в старой бездарной «хрущевке». Хотя... Он об этом не думает.


ВСЯ НАША ЖИЗНЬ – СПЛОШНЫЕ ПЕРЕЛОМЫ


— Что подвигло вас стать епархиальным архитектором?

— В семьдесят восьмом меня переманили в Ярославль, в реставрационную мастерскую. Через восемь лет я вернулся в Кострому. И начал слепнуть. Мне сделали несколько операций. Потом заболела мама. Я поехал к ней в Йошкар-Олу. Мама умерла... Чем больше живу, тем больше убеждаюсь: вся наша жизнь – сплошные переломы. В девяносто втором году мне предложили работать в Костромской епархии.

— Не возникало мысли посвятить себя служению Богу?

— Служить Богу можно и живя обычной жизнью. Главное – жить нравственно.


Первой работой Леонида Сергеевича была школа для слепых на улице Энгельса. Строил для детей, обиженных судьбой, вкладывал в дело всю душу. Теперь у Васильева проблема – сам слепнет. А ведь глаза – один из главных инструментов архитектора. Что делать Леониду Сергеевичу без архитектуры? Ведь она – смысл его жизни.

Сегодня Васильев оторван от реальности. Когда мы шли по улице Симановского, Леонид Сергеевич обратил внимание на здание в мраморной облицовке:

— Это фабрика-кухня.

— И Дворец бракосочетаний. И Камерный театр Голодницкого, – добавила я.

— Правда? Я столько всего не знаю.


Алена ПУЗДРЯ.

Фото Алексея КЛЕМЕНЧУКА.


«Костромские ведомости», 30 апреля 2003 г., с. 7 (13-й стул).



 

А КАКОЕ НАСЛЕДСТВО ОСТАВИМ ПОТОМКАМ МЫ?*


____________________

* Общий заголовок подборки высказываний разных авторов. — Е. Ш.



статья Л. С. Васильева, «Северная правда», 16 апреля 2004, с. 4

Леонид ВАСИЛЬЕВ, заслуженный работник культуры РФ, в реставрации 46 лет, многие годы был главным архитектором нашей реставрационной мастерской, работал и в Ярославле, Рязани, в Сибири. Участвовал в восстановлении комплекса Ипатьевского монастыря и многих других костромских памятников, руководил работами в Щелыкове, по его проектам восстанавливались два храма за Волгой. Им подготовлен проект воссоздания взорванного в 30-е годы ансамбля собора Костромского кремля.


— Безусловно, сделано за последние годы немало. Хотя предстоит гораздо больше. Еще в 1986 году закончил проект восстановления Ильинского храма (возле почтамта), интереснейшего памятника XVII века. Мечтаю увидеть воссозданной хотя бы его колокольню – она очень изящная, да к тому же и денег на восстановление требует не так много: основание ее, к счастью, сохранилось. Недавно по собственной инициативе закончил еще один проект – храма Воскресения на площадке.

Радуюсь, что буквально на днях будет воссоздан Российский герб на фронтоне пожарной каланчи. Аналогичный символ украшал прежде и портик гауптвахты, его тоже необходимо восстановить. Поддерживаю идею воссоздания замечательного памятника Ивану Сусанину, выполненного Демут-Малиновским.

Но вот душевно ранило меня уничтожение сквера на «сковородке». Здесь, по-моему, никакой речи не может быть ни о каком строительстве торговых павильонов, сквер должен существовать как место отдыха. Вообще усматриваю опасную тенденцию, когда серьезные градостроительные решения, во многом судьбоносные для исторического города, сегодня принимаются келейно, без общественного обсуждения, с благословения специалистов, никогда не имевших дела с реставрацией. Благодаря эклектической застройке последних лет потеряли свое неповторимое очарование многие улицы старой Костромы. Такая же участь может постигнуть и центр города. Считаю, что воинствующие дилетанты могут причинить сегодня не меньше вреда городу, чем воинствующие безбожники в 30-е годы прошлого века.


«Северная правда», 16 апреля 2004, с. 4.

 

ЛЮДИ, КОТОРЫЕ СЕБЯ ПРОЯВИЛИ*

____________________

* Общий заголовок к поздравительным заметкам. — Е. Ш.



заметка о Л. С. Васильеве, «Костромские ведомости», 10–16 июня 2004 г., с. 2

ЛЕОНИД ВАСИЛЬЕВ,

архитектор-реставратор,

вернувший Костроме колокольню и церковь Спаса в Красных рядах, Знаменскую колокольню у храма Воскресения на Дебре, реставрировавший Ипатий и Щелыково, сохранивший уникальные чертежи, наспех сделанные карандашом в ночь перед взрывом Костромского кремля, автор проекта церкви-памятника погибшим морякам в Видяево, встречает свой 70-летний юбилей в Галиче, где готовит проекты восстановления Богоявленского храма и церкви Василия Великого в Рыбной слободе. Дай ему Бог здоровья и долгих лет жизни!


«Костромские ведомости», 10–16 июня 2004 г., с. 2.



 

ЮБИЛЕИ


РЕСТАВРАТОР ЖИВЕТ В СВОЕМ ГОРНЕМ МИРЕ



статьи Иосифа Шевелева и Тамары Кильдышевой к 70-летию Л. С. Васильева, «Северная правда», 16 июня 2004 г., с. 8

Архитектору Леониду Васильеву исполняется 70 лет. О юбиляре монолог заслуженного архитектора России, почетного гражданина Костромы, академика Нью-Йоркской академии наук Иосифа ШЕВЕЛЕВА.


Так случилось, что с Леонидом Сергеевичем я познакомился раньше, чем кто-либо из костромичей. Ездил в столицу искать кадры для переживавшей бурный период своего становления и развития Костромской реставрационной мастерской. Зашел в студенческое общежитие архитектурного института, а там, услышав, что ищу я архитектора в реставрацию, все восклицали примерно таким образом: «А, классика!.. Это – Васильев». Так и привела меня к Васильеву всеобщая молва.

Познакомились, он принял приглашение и в 1958 году приехал в Кострому. С тех пор мы вместе работаем и дружим. И с годами я все больше убеждался в том, какой это одаренный и имеющий страстное отношение к русской архитектуре профессионал. Особенно любим им классицизм, а это именно то, что определяет облик Костромы. Как он любит эти тонкие профили, ордера, изящные формы!.. Получился удивительный сплав интереса к архитектуре и к городу, человек оказался на такой работе, которая ему абсолютно соответствует. И могу гордиться тем, что я этому способствовал.

Васильев – человек уникальный, его пристрастное отношение к архитектуре состоит в том, что если он видит необходимость восстановления какого-либо архитектурного памятника, то, не тратя лишних слов, начинает делать проект, не имея никакого заказа. А потом бывают счастливые моменты, когда проект становится востребованным и находит свое воплощение. Бывает и так, что случай не приходит, и замечательных, интересных, но пока не осуществленных проектов в архиве Леонида Сергеевича тоже немало.

Васильев – человек абсолютно нестандартный, о таких говорят: не от мира сего. Круг обычных наших, повседневных интересов его не волнует, он безбытно живет в своем горнем мире. Это осложняло порой его отношения на работе, и был момент в жизни реставратора, когда он оставлял так полюбившуюся ему Кострому. Работал в Рязани, был главным архитектором реставрационной мастерской в Ярославле.

Можно долго перечислять памятники, восстановленные по проектам Васильева в Костроме и в других городах и селах нашей области. Достаточно назвать целый ряд торговых рядов, Троицкий собор и церковь Иоанна Богослова в Ипатьевской слободе, храм Воскресения на Дебре, Спаса в рядах в Костроме, целый комплекс объектов в Щелыкове, храмы Макариево-Унженского и Авраамиево-Городецкого монастырей, вторые торговые ряды и Успенский собор Паисиева монастыря в Галиче...

Список проектов, выполненных Л. С. Васильевым за годы его самоотверженной, без преувеличения, работы, перешагнул далеко за сотню, а ведь, по сути, каждый – это большая исследовательская и творческая работа. Его проекты воплощены не только в Костроме, но и в Ярославле, Ростове Великом, в Рязани, в Москве, в Йошкар-Оле, в Сильванезе (Франция), по проекту Васильева построен полковой Никольский храм в поселке Видяево Мурманской области.

Был в биографии реставратора Васильева и такой факт. Когда шла подготовка к столетнему юбилею со дня рождения Ленина, из Москвы и других городов России были спешно собраны более-менее заметные реставраторы, которым за короткий срок нужно было сделать очень много по реставрации мемориала в Шушенском. В этой группе оказался и Васильев. И он там буквально ошеломил своей работоспособностью, сделав за командировку едва ли не больше, чем пять-шесть других архитекторов. Те жили в своем размеренном ритме, а Леонид Сергеевич по своему обыкновению с утра до ночи проводил за чертежами и эскизами. Кстати, среди выполненных в Сибири проектов была реставрация ряда памятников, связанных с сибирской ссылкой декабристов, в том числе дом княгини Волконской в Иркутске. Сразу после работы в Сибири Леониду Сергеевичу было присвоено звание заслуженного работника культуры РСФСР. Обидно, что отмечен человек был не в Костроме.

В нашем городе и области, которым отдана большая часть творческой жизни архитектора-реставратора, этот человек, самоотверженный, бескорыстный и скромный, явно недооценен. А все потому, что по-прежнему, несмотря на возраст и болезни, всю энергию отдает любимому делу, и некогда ему тратиться на саморекламу.

Мы, архитекторы, Васильева знаем и любим и желаем ему здоровья и новых проектов, а главное – дождаться, чтобы больше его проектов нашли свое воплощение. И чтобы Кострома воздала должное замечательному архитектору – подвижнику и бессребренику.


*   *   *


Леонид Сергеевич Васильев – это человек-легенда. Вся его жизнь – служение отечественной культуре.

Он приехал в Кострому в далеких пятидесятых, по окончании Московского архитектурного института, и все эти годы служил нашему городу, создавая проекты реставрации разрушенных и полуразрушенных памятников архитектуры, облагораживая наш город, делая его прекрасным.

Мне вспоминается лето 1966 года: в Ипатьевском монастыре ведутся работы в Троицком соборе (реставрация живописи и иконостаса). По аллее навстречу художникам-реставраторам идет мужчина с бородой в сером пиджаке и с маленьким чемоданчиком в руках. Тут-то я и узнала, что это Леонид Сергеевич Васильев, художники его встретили с распростертыми объятиями, сколько было шуток. Он только что вернулся из командировки в музей-заповедник «Щелыково» и был очарован усадьбой.

Мне он показался человеком из XIX века, одним из чеховских героев, и совсем не молодым, хотя ему было всего 32 года.

А еще помнится, я пришла с работы домой вечером, было холодно, топилась печь, и Леонид Сергеевич с Альбертом Кильдышевым сидели у огня в пальто и читали друг другу стихи: Васильев – Фета и Тютчева, а Альберт – Ахматову, Пастернака... Меня поражала энциклопедическая образованность Васильева, знание живописи русской и зарубежной, классической литературы, поэзии, особенно XIX века.

Он такой и есть всю жизнь: талантливый, высокообразованный и в то же время простой и доступный человек.

С юбилеем тебя, дорогой Леонид Сергеевич, и многие, многие, многие тебе лета!


Тамара КИЛЬДЫШЕВА, директор ГУП «Костромареставрация»


«Северная правда», 16 июня 2004 г., с. 8.

 

Парк культуры


Леонид Васильев, который возвращает Костроме лицо


Интервью Л. С. Васильева, «Костромские ведомости», 1–7 июля 2004 г., с. 18

То немногое, чем мы, костромичи, можем гордиться, – и его заслуга. Мы привыкли видеть это каждый день. И не задумываемся над тем, что могло бы не быть в нынешнем виде всего того, что делает Кострому Костромой. Энтузиазм и скромность этого человека поражают. А, может быть, они просто равны его таланту?


— Леонид Сергеевич, поговорим о Костроме? Такой, какая она есть и какой её хотел бы видеть архитектор и реставратор Леонид Васильев.

— Сегодняшняя Кострома – это, скорее всего, картина разрухи. А ведь Кострома – город исторический. Его привлекательная сторона и для костромичей, и для туристов – именно в её историческом прошлом, и её неповторимом художественном облике, который она во многом уже утратила. Мне хотелось бы видеть то лицо Костромы, которое делает этот город прекрасным и не похожим на другие.

— А в чём эта непохожесть? Мне кажется, исторических, в этом смысле слова, городов немало.

— Кострома утратила свои архитектурные доминанты,которые и создавали особую духовно-историческую ауру. Я говорю о Костромском кремле и массе церквей, украшавших город. Конечно, кое-что с трудом удалось сделать. Ипатьевский и Богоявленско-Анастасиин монастыри, каланчу (недавно восстановили и герб), торговые ряды и церковь Спаса в рядах, церковь Воскресения на Дебре с колокольной, церкви Ильи Пророка в Городищах и Спаса-Преображения за Волгой. Хочется восстановить Никольско-Салтыковскую церковь Богоявленского монастыря (владыка вроде бы тоже склоняется к этому), церковь Вознесения на Дебре что в Мельничном переулке. Проектов мною разработано много. Но всё упирается, конечно, в деньги.

— А Костромской кремль? Мы его всё-таки увидим?

— Вы – молодые, наверное, увидите. Проект готов. И Богоявленского собора кремля, и Успенского, и всей ограды с пятью воротами, и даже Царской беседки, которая стояла у подножия нынешнего памятника Ленину. Теперь вопрос опять-таки в деньгах. Создан общественный фонд по восстановлению кремля. «Выбиваем» из Москвы финансирование — пока удалось получить один миллион. Он пойдет из восстановление колокольни Богоявленского собора. Она была очень нарядной, бело-голубой. Когда-то считалась самым высоким сооружением в Костроме – 64 метра.

— А в Костроме, что, не нашлось желающих помочь своему городу? Епархия?

— У епархии очень много забот в области, да и в Богоявленско-Анастасиином монастыре ещё нужно работать. На каких-то спонсоров надежды мало. Есть ещё такая структура – НПЦ, который собирает деньги за аренду памятников архитектуры. Но он, насколько я знаю, против восстановления кремля – его руководители считают, что это будет «новодел».

— Леонид Сергеевич, вы разработали массу проектов, а реализуется из них только малая часть. Руки не опускаются?

— Что делать? Придётся передать все разработки в областной архив, иначе просто пропадут. Проектных материалов у меня действительно много, и не только по Костроме, но и по области. В Галиче колокольню церкви Василия Великого удалось сделать, очень хотелось бы восстановить Никольскую часовню. Проект тоже готов.

— Может быть, нынешнему поколению это просто не нужно?

— Нашим современникам, может быть, и не нужно. Это нужно нашим городам, Костроме.

— А вы верите в то, что, если изменится облик Костромы, изменятся и сами костромичи? Станут красивее что ли, добрее?

— Безусловно. Будучи студентом, я жил на окраине Москвы. Мы говорили: «Куда поехал? В город». Москва – это исторический центр, это Кремль. Так и тут. Давыдовский, Первомайский, Паново – это не Кострома. Кострома – это её историческая часть. Здесь человечный масштаб, отдыхать люди приходят именно сюда. У нас пока ещё есть улица Мшанская – Островского. Эти чудесные особнячки надо сохранить и показывать. Кое-что осталось и на Советской. Надо только привести в цивилизованный вид. Это прекрасное. И это влияет на человека не просто эстетически, даже психологически.

Архитектура создает ту духовную ауру, которая исподволь формирует души людей. Это влияние может быть нейтральным, может быть и отрицательным (как, например, в современных микрорайонах, застроенных «коробками». Но оно может быть благотворным в архитектурной среде, созданной мастерами прошлого, владевшими тайнами гармонии, художественного ансамбля. Эта архитектура человечна, и лишь она может быть причислена к искусству.

— Многих, я знаю, просто убивает «лысая сковородка». У вас ведь есть проект и по площади Советской. Каким вы видите центр города?

— Я считаю, что не надо бояться зелени. То, что вырубили деревья, – это варварство. К великому сожалению, сквер на «сковородке» превратился в пустыню. Там, где теперь стоит безобразнейший памятник Юрию Долгорукому, не только спилили липы, но и убрали красивейшую ограду. А когда-то здесь стояла церковь Воскресения на площадке. Левее – Георгиевская церковь. От церкви Ильи Пророка XVII – XVIII веков, что в начале улицы Советской, пока ещё осталась нижняя часть колокольни и часть трапезной. Напротив Мучных рядов был храм воинской славы – церковь Иоанна Предтечи, построенная в память погибших в Первую мировую. Всё это надо восстанавливать.

— А самая заветная мечта?

— Это и мечта, и в то же время она выполнима: отстроить церковь Воскресения на площадке и колокольню церкви Ильи Пророка (рядом с почтамтом). Советская сразу преобразится. Появится доминанта улицы, перспектива, и центр это только украсит.

— Леонид Сергеевич, вы не костромич (но любите этот город больше многих из нас). Приехали сюда почти 50 лет назад. Как он изменился за это время? В лучшую или в худшую сторону?

— В чём-то – в лучшую. Теперь костромичи и туристы видят восстановленные торговые ряды, церковь Спаса, каланчу, Ипатий. А с другой стороны, город стал хуже. Многое утрачено. Те же дворянские особняки. Да и ритм жизни стал сумасшедшим. Это был тихий город. Идёшь по улице Ивана Сусанина – рядом лошадка, запряжённая в телегу, тащится. Было более мило, я бы так сказал.

— Ну а когда вы сегодня идёте по улицам города, смотрите на отреставрированные вами здания, чувство гордости посещает?

— Мне это чувство неизвестно. У меня всегда наоборот. Смотрю и думаю: не так сделал, неправильно. Я никогда не бываю доволен. Всегда замечаю то, о чём другие и не подозревает.


Елена ШИКАЛОВА.


Архитектурные памятники Костромы, которые, по мнению Леонида Сергеевича, должны быть восстановлены (фото сверху вниз):


۞ Костромской кремль


۞ Церковь Ильи Пророка

(на первом плане здание, в котором сейчас расположен гастроном «Центральный», улица слева – Советская)


۞ Церковь Воскресения на площадке

(на нижнем фото она справа, улица справа от неё – Советская, в доме за церковью сейчас расположен магазин «Аметист»)


Архитектурные памятники, реставрацией которых занимался Леонид Васильев


۞ Церковь Спаса в рядах (1974 – 1977)

۞ Церковь Воскресения на Дебре, колокольня Знаменской церкви (1995 – 2000)

۞ Ипатьевский монастырь:

      Архиерейский и Братский корпуса, ворота, башни (1964 – 1970)

۞ Дом книги (1964 – 1965)

۞ Церковь Ильи Пророка (1986 – 1988)

۞ Церковь Спаса-Преображения (1968 – 1970)


«Костромские ведомости», 1–7 июля 2004 г., с. 18.



 

Отрывок из буклета:


[Е. Б. Шиховцев.] К 100-летию М. С. Колесова
и 160-летию Дома Корсаковых в Костроме.


[Е. Б. Шиховцев.] К 100-летию М. С. Колесова и 160-летию Дома Корсаковых в Костроме. Кострома, 2004, 1-я стр. обложки

<...> Ах, если бы у нас всё решалось не кулуарно, а по законам красоты и справедливости! Ведь разве не чудо проект музейно-выставочного комплекса, который разработал для участка Дома Корсаковых патриарх костромских реставраторов, заслуженнейший архитектор области Леонид Сергеевич Васильев! Эпиграфом к его проекту можно взять знаменитые слова из статьи 5 Европейской хартии городов 1992 года (обязательной, между прочим, и для России):

«Необходимо следить за тем, чтобы город не стал музеем под открытым небом. Реставрация должна обеспечивать современную жизнь зданий. Власти должны создавать условия, обеспечивающие самоконсервацию зданий».


Величественное здание, размещённое за Домом Корсаковых, хоть отчасти скрасило бы уродливую коробку «Лакомки», абсолютно диссонирующую с этим историческим кварталом города.

И, в отличие от ещё одного торгового комплекса, которые лишь перекладывают деньги костромичей-покупателей в карманы то ли других костромичей, то ли и вовсе даже не костромичей, музейно-выставочный комплекс работал бы на туриста, гостя, иностранца, то есть деньги не крутились бы внутри Костромы и не вывозились отсюда, а притекали бы в Кострому извне.

Ну да где же сейчас найти желающих вспомнить азы политэкономии...


[Е. Б. Шиховцев.] К 100-летию М. С. Колесова и 160-летию Дома Корсаковых в Костроме. Кострома, 2004, стр. 20–21 [Е. Б. Шиховцев.] К 100-летию М. С. Колесова и 160-летию Дома Корсаковых в Костроме. Кострома, 2004, стр. 22

Кострома, 2004 г., сс. 20–22.

Сетевая версия буклета в формате PDF доступна по адресу: www.costroma.k156.ru/dk/dk_2004.pdf



 

ПЯТЕРКА – НА ПЯТЕРКУ!



статья Владимира Дружнева о Л. С. Васильеве, «Костромская народная газета», 31 августа 2005 г., с. 2

Знай наших!


По давней уже традиции в День города провозглашались имена почётных граждан Костромы, а также вручались муниципальные премии имени академика Лихачева. Новых почетных граждан оказалось двое. Архитектор Костромского епархиального управления Леонид Васильев этого звания более чем достоин. До епархиального управления Васильев несколько десятков лет работал в светских реставрационных мастерских. Он не только восстанавливал архитектурные памятники русской истории, но и в буквальном смысле не давал их разрушить. Как легенду уже рассказывают историю о том, как примерно лет 35 назад Васильев, бросившись под нож бульдозера, предотвратил снос церкви в одном из восточных районов нашей области.

Другого почетного гражданина города, Николая Метелкина, хотя бы раз в жизни видел почти каждый костромич. Этот бравый 79-летний участник Великой Отечественной войны – завсегдатай всех крупных городских празднеств, особенно спортивных. В матросской форменке образца военного времени с наградами во всю грудь его трудно не заметить. Впрочем, спортивных наград у Метелкина еще больше. Причем завоевывать он их начал уже в пенсионном возрасте. Метелкин – победитель доброго десятка чемпионатов мира и Европы по легкой атлетике среди ветеранов.

Лауреатами Лихачевской премии, вручаемой за достижения в области культуры, искусства и науки стали трое: ученый-искусствовед, член правления Всероссийского общества охраны памятников Светлана Каткова, писатель и исполнитель авторской песни Владимир Смирнов (Старателев) и создатель и руководитель художественной галереи «Перпетуум-Арт» Сергей Маковей.


Владимир ДРУЖНЕВ.


«Костромская народная газета», 31 августа 2005 г., с. 2.

 

ЛЕОНИД ВАСИЛЬЕВ:
Я ОПОЗДАЛ С РОЖДЕНИЕМ НА СТО ЛЕТ



интервью Юлии Меркурьевой с Л. С. Васильевым, «Северная правда», 28 сентября 2005 г., с. 7

Сегодня нашим гостем стал епархиальный архитектор, заслуженный работник культуры Леонид Васильев. Месяц назад он получил звание Почетный гражданин города. То, что он сделал для Костромы, переоценить трудно. Леонид Сергеевич участвовал в восстановлении практически всех жемчужин нашего края. Торговые ряды, Щелыково, Ипатий, Авраамиево-Городецкий монастырь под Чухломой, все костромские храмы и колокольни... Впрочем, и сейчас застать его дома почти невозможно, Леонид Сергеевич все время в командировках. Он восстанавливает храмы по всей области.


— Вы родились в династии потомственных учителей, не хотели работать в школе?

— Нет, мне была интересна археология, старина, я любил читать книги по истории, у нас дома было много старинных книг, дореволюционных учебников с гравюрами. В 1945 году я попал в Ленинград, меня так потрясла его архитектура, что я бредил этим городом, он и определил мою будущую профессию. После школы я поступил в Московский архитектурный институт.

— На торжественной церемонии вы признались, что считаете себя костромичом, а как вы сюда попали?

— Родом я из Москвы, сюда приехал по распределению 15 сентября 1958 года. В Москве не хотел оставаться, это очень шумный город, а в душе я провинциал. Мне предложили два варианта – Вологодскую и Костромскую реставрационные мастерские. Выбрал Кострому.

— Какой вы увидели Кострому впервые?

— Сюда я приехал золотой осенью. Это был тихий городок. С полупустынными улицами, машин было очень мало, даже еще бегали лошадки, запряженные в телеги. На Сенной улице я наблюдал, как мальчишки воздушных змеев запускали, а мужчины ходили по воду с коромыслами, я никогда этого раньше не видел. Больше всего понравился центр, ведь Кострома обладает уникальной планировкой, веерной, такой нет больше нигде. Она очень удобна. Судя по старинным фотографиям, Кострома была чудным городом, в ожерелье белых церквей, мне захотелось его восстановить, первой работой был Ипатий.

— Идея реставрировать Ипатий была вашей?

— Не совсем, им тогда уже чуть-чуть занимались. Но когда я туда приехал, на территории монастыря жило двести семьдесят семей ткачей, висели веревки с бельем, паслись козы, бегали дети, на лавках судачили старушки. Восстановление Ипатия мы начали с Нового города, где впоследствии был музей природы. В то время председателем облисполкома был Леонид Яковлевич Флорентьев, культурный человек, он нашел средства на выселение семей из Ипатия и строительство новых домов для них.

Постепенно людей выселили. Мы убирали позднейшие перегородки, восстанавливали разрушенные своды. Далее следовали Братский и Свечной корпуса, Троицкий собор, Архиерейский корпус. Воссоздавали методом наращивания кирпича. Наше счастье, что мы обнаружили замурованный кусок фрагмента старинной кладки. Кирпич восемнадцатого века был большемерный – 8 на 16 на 34 сантиметра. Восстановление Ипатия началось в 1964 году и длилось пять лет. Свечной корпус пришлось даже откапывать, он на два метра был засыпан землей.

— ?!

— Монастырь был построен на вершине холма. Подземные воды подмывали фундамент, и здание начало уходить под землю. При позднейшей планировке монастырского двора нижние части древних зданий оказались закопанными. Сейчас на тротуарах ввиду отсутствия ливневки сделаны ямы поглощения. Впрочем, откопаны еще не все здания. К западу от звонницы в земле находится здание XVII века из красного кирпича. На территории монастыря еще много неизвестного, необходимы дальнейшие археологические раскопки. Мы собираемся восстановить собор Рождества Богородицы, который стоял в монастыре между Троицким собором и звонницей.

— В Костроме первой вы восстановили колокольню в церкви Спаса в Красных рядах, тогдашние руководители города распорядились убрать с нее крест?

— Это были семидесятые, заместитель первого секретаря горисполкома была ярой атеисткой. Она сказала: «Я не потерплю, если из моих окон будет виден крест!» Пришлось убрать.

— Вы мечтаете еще что-то восстановить в Костроме?

— Кремль. В Москве нам удалось добыть его чертежи. Надо восстановить верь комплекс, ограды, павильоны, ворота. Мы начинали с колокольни. Беда в том, что нам ставят палки в колеса. Археолог Сергей Алексеев подал в суд за то, что, делая фундамент, мы раскопали кладбище.

— И будто бы потревожили предков Лермонтова, Пушкина и других знаменитых родов?

— Это блеф. В этом месте располагались осадные дворы, хорошо укрепленные места, там строились дома бояр, в которых они скрывались, когда наступал враг. А Пушкины и Лермонтовы были бедными, они там не могли быть похоронены в принципе. Все-таки я надеюсь, что кремль восстановят. Хотя бы колокольню, она была прекрасна: голубая, с белыми колоннами, золотыми коваными вазами. В шлеме колокольни были куранты и окошечко, в котором находился телескоп, в ясную погоду в него можно было разглядеть Ярославль.

— Сейчас над чем вы работаете?

— Ставим поклонный крест в Галиче на горе Балчуг, его собираются освятить 30 сентября,это будет четвертый, один из них оказался чудотворным. Женщина приехала в Галичскую районную больницу на назначенную операцию по поводу камней в почках. Перед операцией она пришла помолиться в Паисиев монастырь, но его ворота оказались закрыты. Тогда женщина остановилась у креста и с верой помолилась. В больнице ей сказали, что операцию делать не нужно, камней нет.

— Церкви восстанавливаются в намоленных местах, особую энергетику в них чувствуете?

— Признаюсь, нет, может, привык уже.

— Наверное, такая работа должна прибавлять здоровье?

— Очевидно, да. Многих моих ровесников уже нет, а мне Бог дает силы и осознание того, что я кому-то нужен, это и дает энергию.

— Слышала, что большинство храмов вы восстановили по фотографиям, это очень сложно?

— У меня выработалась своя система восстановления по фото. Прикидываю размер кирпича... Один раз работал по великолепным чертежам XIX века. Приходилось восстанавливать и по замерам. Перед тем как взорвать храм, по инструкции нужно было произвести его замер. Например, колокольню Кремля за три дня до взрыва замеряли студенты московского института. Ребята сделали все, что могли, они старались, но невозможно было сделать замеры точно, здание громадное, а их двое, все происходило в страшной спешке. Но мне эти чертежи очень помогли.

— До революции в Костроме было сорок семь храмов, сейчас значительно меньше...

— По сравнению с другими городами даже сейчас у нас очень много храмов. Я считаю, что чем больше храмов, тем лучше, ярче проступает образ русского города. Церковь – это произведение искусства, храмы создают неповторимый городской ансамбль. Вот кремль уничтожили, и все рассыпалось, раньше с Волги была великолепная панорама.

— Звание заслуженного работника культуры вам дали за восстановление Шушенского?

— Село решили сделать к столетнему юбилею Ленина. Работы начались в январе 1969 года. Архитекторы собрались со всех городов. В Шушенском Ленин жил в ссылке сначала один, потом вместе с Крупской. Это было большое сибирское село. В отличие от наших, сибирских сел немного, но они большие, как поселки по 10-20 тысяч населения. Мы восстановили улицы с купеческими домами, кабаками, волостной управой, острогом, сеновалом, конюшнями. Мне пришлось заниматься управой, куда Ленин каждый год должен был являться для регистрации. В общей сложности я сделал двадцать три постройки. Я там пробыл больше года.

— А местную церковь восстановить не пробовали?

— Это вообще анекдот. Надежда Крупская приехала к Ленину через год после того, как он там обосновался, и им поставили условие обвенчаться, без венчания их женитьба была недействительна.

— Так Ленин и Крупская венчались?!

— Конечно, без этого раньше было нельзя. На центральной площади Шушенского была церковь с колокольней, там их и обвенчали. В 1929 году церковь сломали, а на ее месте поставили клуб. Я тогда сделал эскиз церкви, но руководители проекта только улыбнулись.

— Для вас работа в Шушенском тоже была ссылкой?

— Нет, наоборот, там было замечательно! Природа удивительная! Чистейший воздух, степь, Енисей. Очень красив разлив Енисея, когда он разливается, то затопляет окрестные луга. А еще там растут ирисы, их целое море!

— А где еще вам приходилось работать?

— В 1974 -75 годах по заданию министерства культуры я работал в Иркутске, восстанавливал дом княгини Марии Волконской. После этого несколько лет я был главным архитектором Ярославской реставрационной мастерской, восстанавливал Ростов Великий. Одна из последних работ – на Кольском полуострове в Видяеве. По моему проекту там построен Никольский полковой храм подводников. Сам его не видел, только по фотографиям. Волею судеб во Франции, в предгорье Пиренеев поставлен деревянный храм святой Троицы, возведенный по моему проекту, хотя я во Франции никогда не был. Владыка меня попросил сделать проект деревянного храма, я сделал два варианта, их по факсу послали в Париж, выбрали один, потом храм рубили в Вятской губернии.

— Как-то ехала в маршрутке и беспристрастным взглядом посмотрела на начало Советской, от улицы Подлипаева, картина совсем неприглядная. Можно что-то изменить?

— Обгоревшее здание – это кофейня кондитера Зборовского, дом не очень ценный, можно сделать идентичный особнячок. Наверное, нужно поступить так: самое ценное восстановить, а в других случаях построить идентичные здания. Но даже не это самое главное. Несчастье Костромы, да и многих городов в том, что со временем вырос культурный слой. Все дома утоплены в асфальте, они гниют. Посмотрите на ту же Советскую – большинство домов утонуло до окон первого этажа. Наша гордость – каланча и торговые ряды тоже не избежали этой участи. Надо по возможности опустить тротуары. Есть способ поднятия деревянных зданий на домкратах.

— За 47 лет архитектура Костромы изменилась в лучшую сторону?

— Старые здания остались, а новые не радуют, современные архитекторы, как правило, не чувствуют душу старого города. Очень портит вид города и вакханалия безвкусной рекламы, слишком назойливой и пошлой.

— Вы живете в Давыдовском, и как он вам?

— Это кошмар, в этом спальном районе архитектура и не ночевала.

— А можно найти компромисс: и людей поселить, и искусство соблюсти?

— Видимо, это невозможно. Но хотя бы нужно не ставить дома так близко, сделать дворы. А так сплошные бетонные стены, страшно становится. Поэтому и преступность растет. Когда человек живет в этих джунглях, он звереет.

— А в каком доме вы хотели бы жить?

— В деревянном одноэтажном домике. Мне нравится в Галиче моя избушка на берегу озера. Закат видно, тишина, чистый воздух, соловьи весной, собачки тявкают – идиллия! Я уезжаю туда как бы в духовную эмиграцию.

— Сейчас стало модно строить церкви, как вы к этому относитесь?

— Я не знаю, что двигает этими людьми, может они веруют, может, замаливают грехи, может, деньги отмывают. Дай Бог, если это им поможет. Но если б эти милые люди помогли мне хоть что-нибудь сделать для Костромы...

— Слышала, что за проекты храмов вы денег не берете?

— Мне владыка платит, на жизнь хватает, не беру деньги принципиально.

— Вы крестились в пятьдесят семь лет...

— Не мог креститься раньше, мама была учительницей, ей бы этого не позволили. Но потом я понял, что не могу уже больше жить без Бога. После крещения появился смысл, чувство ответственности перед собой.

— Если бы время выбирали, в каком веке хотели бы родиться?

— Я опоздал с рождением на сто лет. В девятнадцатом веке все еще было цело, Россия не была унижена. А сейчас... «Бывали хуже времена, но не было подлее», – это из Некрасова, как это верно и печально.

— Вы стали Почетным гражданином Костромы, гордитесь этим званием?

— Я не тщеславен, меня это звание даже тяготит. Вот если бы мама была жива, ей это было бы приятно, но она умерла десять лет назад...


Юлия МЕРКУРЬЕВА.

Фото Ирины Соловьевой


«Северная правда», 28 сентября 2005 г., с. 7.

Кадр из телефильма «Врачеватели земли Костромской» (2005 г., автор и режиссёр Г. Зайцева), Л. С. Васильев на фоне церкви Спаса в Рядах, колокольня которой была воссоздана по его проекту

Кадр из телефильма «Врачеватели земли Костромской» (2005 г., автор и режиссёр Г. Зайцева), любезно предоставленный нам ГТРК «Кострома»: Л. С. Васильев на фоне церкви Спаса в Рядах, колокольня которой была воссоздана по его проекту.



 

Главное в деятельности Костромского фонда культуры
в 2002 – I квартале 2004 года



Альманах «Костромская земля», вып. 6, 2007 г., 1-я стр. обложки



<...> По просьбе Фонда культуры ведущим костромским архитектором-реставратором, заслуженным работником культуры, Почётным гражданином Костромы Л. С. Васильевым изготовлен проект надгробного памятника на могилу А. Ю. Пушкина (двоюродного дяди Поэта) и его потомков в деревне Козловка Островского района и проект памятного знака В. В. Розанову в Костроме (на месте дома Розановых в районе б. Сенной площади). Первый памятник изготовлен департаментом социальной защиты населения (к сожалению, с искажением – отступлением от проекта) и открыт 14 октября 2002 года. Мемориала известнейшему мыслителю и литератору, нашему великому земляку, в Костроме до сих пор нет. <...>



Альманах «Костромская земля», вып. 6, 2007 г., стр. 619 Альманах «Костромская земля», вып. 6, 2007 г., стр. 620 Альманах «Костромская земля», вып. 6, 2007 г., стр. 623



А. В. Соловьёва


Надгробный памятник А. Ю. Пушкину и его потомкам, похороненным у Димитровской церкви села Козловка Кинешемского уезда (ныне – деревня Козловка Островского района). 14 октября 2002 г.

Фото Г. П. Белякова.


Проект памятного знака, посвящённого В. В. Розанову. Автор – Л. С. Васильев. 2002 г.


Проект часовни Феодора Студита в память Ф. В. Чижова. Автор Л. С. Васильев. 2001, 2006 гг.



 

 

На 74-м году жизни после тяжелой продолжительной болезни скончался почетный гражданин города Костромы, заслуженный работник культуры России, член Союза архитекторов России


ВАСИЛЬЕВ Леонид Сергеевич



некролог Л. С. Васильева, «Костромские ведомости», 15 апреля 2008 г., с. 4

Леонид Сергеевич внес большой вклад в сохранение объектов историко-культурного наследия Костромы и Костромской области. Он являлся автором более 100 проектов воссоздания и реставрации памятников истории и архитектуры.

По его проектам воссоздана колокольня Знаменского монастыря по ул. Нижняя Дебря, выполнена реставрация храма и колокольни Спаса в Красных рядах, объектов Ипатьевского монастыря в г. Костроме, Староторжского монастыря в г. Нерехте, комплекса Макарьево-Унженского монастыря в г. Макарьеве и других.

К сожалению, при жизни Леонида Сергеевича не были реализованы его проекты воссоздания комплекса Костромского кремля, церкви Усечения главы Иоанна Предтечи на ул. Островского, Ильинской церкви на ул. Советской, имеющих большое значение для истории города.

Администрация города Костромы выражает соболезнование родным и близким Васильева Леонида Сергеевича.


«Костромские ведомости», 15 апреля 2008 г., с. 4.

 


 

 

ПРОЩАЙТЕ, ЗОДЧИЙ



некролог Л. С. Васильева, «Северная правда», 17 апреля 2008 г., с. 3

Костромская епархия, департамент культурного наследия администрации Костромской области и Союз архитекторов России с прискорбием сообщают, что 10 апреля на 74-м году жизни скончался Леонид Сергеевич ВАСИЛЬЕВ – архитектор-реставратор, сотрудник Костромского епархиального управления, заслуженный работник культуры России.

С 1952 по 1958 год Л. С. Васильев учился в Московском архитектурном институте, по окончании которого был определен на работу в Костромскую специальную научно-реставрационную производственную мастерскую, руководимую в те годы знаменитым костромским архитектором Калерией Тороп. Впоследствии Леонид Сергеевич был командирован для работы в Красноярский край и Иркутскую область, трудился над реставрацией памятников архитектуры в Рязанской и Ярославской областях.

С 1995 года в должности епархиального архитектора Леонид Сергеевич Васильев трудился в Костромском епархиальном управлении.

Почти 50 лет Л. С. Васильев занимался восстановлением храмов и монастырей костромской земли. Он принимал участие в реставрации комплексов Ипатьевского (1964-1970 годы), Авраамиево-Городецкого (1970 год), Макариево-Унженского (1973-1996 годы) и Богоявленско-Анастасиина (1989 год) монастырей, храма Воскресения Христова на Нижней Дебре (1995-2000 годы), Ильинской церкви в Городище (1986-1988 годы) и церкви Спаса в рядах (1974-1977 годы), многих других храмов города Костромы. По его проектам в городе была воссоздана колокольня Знаменской церкви и построена колокольня Свято-Тихоновского храма, возведена часовня во имя святого великомученика Феодора Стратилата.

В целом при участии Л. С. Васильева отреставрировано и построено более ста храмов и гражданских сооружений в разных регионах России и за рубежом.

Талант и труды Л. С. Васильева были отмечены высокими государственными наградами, ему было присвоено звание заслуженного работника культуры РСФСР, вручен орден Дружбы народов. Л. С. Васильев был удостоен награждения орденами Русской Православной церкви преподобного Сергия Радонежского, благоверного князя Даниила Московского и преподобного Андрея Рублева.


«Северная правда», 17 апреля 2008 г., с. 3.

 


 

 

Официальная часть


ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ



некролог Л. С. Васильева, «Костромские епархиальные ведомости», № 4, апрель 2008, с. 16

10 апреля на 74-м году жизни скончался Леонид Сергеевич Васильев – архитектор-реставратор, сотрудник Костромского епархиального управления, заслуженный работник культуры России.

Леонид Сергеевич Васильев родился 14 июня 1934 года в городе Москве и происходил из семьи потомственных земских учителей. Его отец Сергей Васильев в 1936 году был репрессирован и через два года расстрелян (реабилитирован в 1957 году). Вместе с матерью Леонид жил в Ульяновске, Калинине, а с 1938 по 1952 годы – в городе Йошкар-Оле, где с золотой медалью окончил среднюю школу.

С 1952 по 1958 годы Л. С. Васильев учился в Московском архитектурном институте, по окончании которого был определен на работу в Костромскую специальную научно-реставрационную производственную мастерскую. Впоследствии Леонид Сергеевич был командирован для работы в Красноярский край и Иркутскую область, трудился над реставрацией памятников архитектуры в Рязанской и Ярославской областях. С 1995 года он работал в Костромском епархиальном управлении в должности епархиального архитектора.

Почти полвека Л. С. Васильев занимался восстановлением храмов и обителей Костромской земли. Он принимал участие в реставрации ансамблей Ипатьевского, Авраамиево-Городецкого, Макариево-Унженского и Богоявленско-Анастасииного монастырей, многих храмов города Костромы. По его проектам в областном центре воссоздана колокольня Знаменской церкви и построена колокольня Свято-Тихоновского храма, возведена часовня во имя святого великомученика Феодора Стратилата.

Л. С. Васильеву принадлежат проекты реставрации Торговых рядов в Костроме и музея-усадьбы А. Н. Островского в Щелыково, проект воссоздания ансамбля Костромского кремля. В целом при участии Л. С. Васильева отреставрировано и построено более ста храмов и гражданских сооружений в разных регионах России и за рубежом.

Талант и труды Л. С. Васильева отмечались высокими государственными наградами: ему было присвоено звание заслуженного работника культуры РСФСР, вручен орден Дружбы народов. Святейший Патриарх Алексий II удостоил Леонида Сергеевича награждения орденами преподобного Сергия Радонежского, благоверного князя Даниила Московского и преподобного Андрея Рублева.

Отпевание Л. С. Васильева прошло 12 апреля в костромском Богоявленско-Анастасиином кафедральном соборе. Местом последнего упокоения Леонида Сергеевича стало кладбище при Александро-Антониновской церкви в Селище.

___________________________

На фото: Леонид Сергеевич Васильев, 1998 год. Фотограф Анатолий Сыромятников.


«Костромские епархиальные ведомости», № 4, апрель 2008, с. 16.

 


 

ПАМЯТЬ*

____________________

* Тексты статей даются с минимальной редакторской и корректорской правкой А. В. Соловьёвой. — Е. Ш.



статьи А. В. Соловьевой, И. Ш. Шевелева и Н. А. Зонтикова в память о Л. С. Васильеве, «Северная правда» (Кострома), 18 апреля 2008 г., с. 5

Отечественная культура понесла невосполнимую утрату: 10 апреля скончался известный архитектор-реставратор, Заслуженный работник культуры РФ, Почётный гражданин города Костромы Леонид Сергеевич Васильев. Не только Кострома и Костромская область украшены восстановленными и построенными впервые по его проектам памятниками архитектуры, но и Москва, Ярославль, Ростов Великий, Рязань, Иркутск, Красноярский край, республика Марий Эл (в том числе её столица и родной город Л. С. Васильева Йошкар-Ола) и город Сильванез во Франции. Обширные познания в области архитектуры и реставрации её памятников, страстная заинтересованность в деле всей своей жизни, исключительный практический опыт снискали ему славу первого специалиста. Объём сделанного впечатляет – более сотни проектов выполнены Леонидом Сергеевичем, и не один десяток их ждёт ещё своего воплощения.

Его человеческая исключительность общеизвестна. С уходом таких людей оскудевает и жизнь их современников.


[А. В. Соловьёва]


И он жил среди нас*

____________________

* Восстановлено авторское название вместо данного редакцией – «Уроки воспитания». — Е. Ш.


Редкая женщина обладала его отзывчивостью. Он бросался помогать каждому, не рассуждая – действительно ли нужна его помощь. Слух о таком доступном и добрейшем человеке распространился в костромских перестроечных кругах довольно быстро, и к нему не обращался (за любым!) проектом только исключительно ленивый – тем более что отказа никто не получал, а от платы за работу он неизменно отказывался. Но ценили ли по достоинству многочисленные просители его труды и самого Мастера, были ли благодарны за так легко и естественно исполняемые их просьбы? Скорее – нет, чем – да. И немало ещё неосуществлённых его проектов (взять хотя бы проект часовни Феодора Студита 2001 года для Костромского энергетического техникума им. Ф. В. Чижова) пылятся в частных, государственных и иных архивах. Приходится надеяться, что этот бессребреник работал не только для современности, но и для просвещённого, ответственного и деятельного человека будущего.

При торжественных освящениях впервые построенных или воссозданных по его проектам зданий имя автора проекта нередко забывали назвать. Он и к этому, кажется, привык.

Приверженец классицизма в архитектуре и всех других видах искусства, влюблённый в 17-й век, он страдал от неблагообразности и пошлости современной жизни, охраняя свой мир книгами, любил читать и перечитывать русских классиков. Ни радио, ни тем более – пресловутого телевизора не было в его квартире.

Многие свойства его личности покажутся нашему современнику странными, если не дикими: он ни при каких условиях не занимал денег у женщин; легко отдавая своё, он с великим трудом принимал подарки не по случаю; не мог рвать цветы. Это (и не только) – на всю жизнь усвоенные «уроки воспитания», полученные изначально «в школе» его мамы Елены Семёновны – потомственного учителя.

В свои 30 лет он казался ни на кого не похожим, в 70 – особенным, не от мира сего.

Мы все – общество в целом и лично знавшие его – необыкновенно много получили от него, и крайне мало ему дали.

Имея прекрасную память и часто цитируя из своих любимых поэтов, он нередко произносил и эти строки В.А. Жуковского:

О милых спутниках, которые наш свет

Своим сопутствием для нас животворили,

Не говори с тоской: «их нет»;

Но с благодарностию: «были».

Как известно, поэты редко бывают неправы, «но всё же, всё же, всё же…»


Антонина СОЛОВЬЁВА


________________________________________________________________________________


Он будет жить долго


Леонид Сергеевич, бесспорно, был первый и не сравнимый ни с кем знаток нашего архитектурно-исторического наследия. Я имею в виду знание форм, стиля, особенностей композиции каждого костромского памятника, рисунка его деталей. В Васильеве соединились всепоглощающая любовь к архитектурным формам русской классики и барокко, взятые не сами по себе, а в контексте мировой архитектуры, историю которой он, обладая феноменальной памятью, знал со студенческой скамьи как никто другой. (Наши книги в области архитектурного наследия крайне схематичны, они не глубоки, ибо кратки и, как правило, рассчитаны на широкую публику).

Уход Леонида Сергеевича из жизни для всех, кто профессионально занимается сохранением и реставрацией памятников, – утрата глубокая и безвозвратная. Сгорела «энциклопедия», всегда и для всех открытая безвозмездно.

Васильев знал и любил классическую музыку и поэзию, он был сама любовь к Костроме – и труд без границ. Труд не по найму, а по страсти: проектирование и архивные изыскания. Он создал немало проектов по своей инициативе. Например, проекты реставрации колокольни церкви Спаса в рядах, часовни в Следово, колокольни Знаменской церкви на Дебре, которая так эффектно завершает перспективу подъезда к мосту через Волгу. Им созданы проекты ныне не существующих колокольни Костромского кремля и Богородицкой церкви в Ипатьевском монастыре, воссозданы фрагменты корпусов в Ипатьевском монастыре. Васильев – это более сотни проектов реставрации, выполненных тщательно и любовно.

Он любил то, что работало на красоту города, и ненавидел то, что воспринималось как своекорыстие и непрофессионализм. Это создавало конфликты. Несколько лет он работал в реставрационных мастерских Рязани и Ярославля. Потом вернулся в Кострому – на должность главного (и единственного) архитектора в штате Костромской епархии*.

____________________

* В 1986 году Л.С. Васильев вернулся в Кострому в реставрационную мастерскую на должность архитектора, в епархии же стал работать с 1995 года (прим. А. В. Соловьёвой).


По его проектам выполнялись реставрации храмов, часовен и усадеб в Костроме, Галиче, Макарьеве, Нерехте, Островском, Ярославле, Ростове Великом, Рязани, Йошкар-Оле, в посёлке Видяево под Мурманском и в Сильванезе (Франция).

Настоятели храмов Костромы и области хорошо знали, что любая их просьба о помощи в проектировании будет выполнена быстро и независимо от того, есть у них на это деньги или нет. Будучи мастером, он мог работать годами за символическую зарплату и, сам ничего не имея, отдавать то, что зарабатывал, нуждающимся в его помощи. Тяжело болея, почти слепой, он продолжал проектировать до последнего дня. Тяжелее всего он воспринимал свою невостребованность. Он передал в день смерти архитектору Нечаеву очередную пояснительную записку.

Перед моими глазами лицо Леонида Сергеевича Васильева на смертном одре и его лицо, каким я его впервые увидел. Лёня и дальше будет жить в памяти всех, кому привелось его знать, с ним рядом работать. Жить долго – в силуэтах колоколен и глав, им восстановленных.


Иосиф ШЕВЕЛЁВ


________________________________________________________________________________


В ряду славных имён


Л. С. Васильев родился 14 июня 1934 г. в Москве, где тогда учились его родители-студенты. Вскоре они разошлись, однако это нерадостное для любой семьи событие в обстановке того времени обернулось благом. В 1936 г. отец Леонида Сергеевича, инженер-гидротехник, был арестован по обвинению во вредительстве и расстрелян. Кто знает, как сложилась бы судьба матери Леонида Сергеевича и его самого, если бы отец не ушёл из семьи.

С 1938 г. маленький Леонид жил в Йошкар-Оле. Бывший уездный город Казанской губернии Царевококшайск, в советское время превратившийся в столицу Марийской АССР, по сути, стал его родным городом. В 1952 г. Л. С. Васильев с золотой медалью окончил школу и в том же году поступил в Московский архитектурный институт. По окончании он получил распределение в Кострому на должность архитектора Костромской реставрационной мастерской.

С этого времени Кострома и Костромской край навсегда вошли в жизнь Л. С. Васильева. Все объекты, над восстановлением которых на протяжении полувека он работал, перечислить невозможно, назовём лишь самые главные.

С именем Л. С. Васильева навсегда останется связано восстановление вертикалей колоколен Костромы, разрушенных в 30-е годы, и первой из них стала колокольня церкви Спаса в рядах. Причём главная трудность состояла не в составлении проекта колокольни, от которой не сохранилось ни первоначальных чертежей, ни поздних обмеров, а в том, чтобы убедить тех, от кого это зависело, в необходимости воссоздания этой вертикали в центре города.

Всего по проектам Л. С. Васильева в нашей области восстановлено шесть колоколен (из возрожденных семи).

Им же выполнено большое количество проектов возрождения полностью разрушенных храмов Костромы, время осуществления которых рано или поздно придёт. Среди них – церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи (начало улицы Островского), церковь Воскресения «на Площадке», до 1930 г. украшавшая Советскую (бывшую Воскресенскую) площадь, церковь Василия Блаженного в Селище, собор Рождества Богородицы в Ипатьевском монастыре и др.

И конечно, особая глава в жизни Л. С. Васильева – это воссоздание на бумаге взорванного в 1934 г. в бывшем Костромском кремле Богоявленского собора и соборной колокольни. Безусловно, выполнить проект столь сложных и монументальных сооружений фактически лишь на основании старых фотографий мог только он с его опытом, талантом и преданностью делу.

Л. С. Васильев очень много работал в городах и районах области, где по его проектам в разные годы был восстановлен ряд храмов Аврамиево-Городецкого, Паисиева Успенского близ Галича и Макариево-Унженского монастырей. По его проекту в 1996-1997 гг. на берегу Галичского озера воссоздана разрушенная колокольня церкви Василия Великого в Галиче.

Нельзя не отметить вклад Леонида Сергеевича в восстановление заповедного Щелыкова, где по его проектам реставрированы главный дом усадьбы, т. н. «голубой» дом, церковь и ограда в Николо-Бережках, где на кладбище покоится прах А. Н. Островского.

По проектам архитектора восстановлено множество памятников за пределами Костромской области – в Москве, Ярославле, Рязани, Ростове Великом, Йошкар-Оле, Иркутске и др.

В 1995 г. в жизни Л. С. Васильева начался новый этап: он стал архитектором Костромской епархии. В области возрождалось множество церквей, как правило, пребывающих в руинах, и за истекшие годы благодаря трудам Леонида Сергеевича восстановлены многие городские и сельские храмы.

История Костромского края знает целый ряд выдающихся зодчих – С. А. Воротилова, Н. И. Метлина, П. И. Фурсова, безвестных мастеров XVI-XVII вв. В этом ряду стоит и имя Л. С. Васильева.


Николай ЗОНТИКОВ


«Северная правда», 18 апреля 2008 г., с. 5.



 

К ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ МЕМОРИАЛЬНОГО МУЗЕЯ-ЗАПОВЕДНИКА «СИБИРСКАЯ ССЫЛКА В. И. ЛЕНИНА»


/.../ 24 апреля 1968 года вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 275 «О мерах по развитию и благоустройству пос. Шушенского и других памятных мест, связанных с пребыванием В. И. Ленина в сибирской ссылке», а 7 июня того же года – соответствующее постановление № 365 Совета Министров РСФСР. Для изучения вопроса на месте в Шушенское были направлены историки, этнографы, искусствоведы ведущих музеев страны и Научно-исследовательского института культуры Министерства культуры РСФСР.

Была подобрана группа архитекторов-проектировщиков из Москвы (Е. М. Караваева, А. М. Климанов, О. Б. Морозов, В. Г. Некрасов, Е. А. Черников, И. Омарова, Н. Шагова), Горького (С. Лапин, И. Потапов), Костромы (Л. С. Васильев), Новгорода (Л. М. Шуляк) и Пскова (М. И. Семёнов). Главным архитектором проекта реставрации и руководителем всех реставрационных работ был назначен архитектор ЦНРМ, с 1969 г. – ВПНРК (в этом году мастерские были реорганизованы во Всесоюзный производственный научно-реставрационный комбинат Министерства культуры СССР) Борис Васильевич Гнедовский, имевший большой опыт работы по восстановлению памятников деревянного зодчества, к тому же хороший организатор.

В исключительно короткие сроки архитекторами совместно с историками и этнографами была проведена огромнейшая работа по изучению музеефицируемых усадеб, особенностей архитектуры и бытового уклада сибирских крестьян. Источниковедческой базой служили архивные документы, переписка В. И. Ленина и Н. К. Крупской периода сибирской ссылки, воспоминания Н. К. Крупской и соратников, рассказы очевидцев-крестьян, данные археологических раскопок на усадьбах будущего музея и обмеров типичных строений сибиряков, произведённых в сёлах Шушенского района.

О масштабах предстоящей работы можно судить по замечанию Б. В. Гнедовского, сделанному им в январе 1970 года: «За 70 лет, прошедших со времени пребывания в Шушенском В. И. Ленина и Н. К. Крупской, здесь произошли значительные перемены. Из 32 изб, стоявших на территории, предназначенной к музеефикации, сохранились только 17, да и они в подавляющем большинстве оказались перестроенными или находились в тяжёлом техническом состоянии. Остальные дома или бесследно исчезли или перевезены на новое место. Появились новые, современные постройки»*. На каждый реставрируемый или восстанавливаемый объект авторами-архитекторами разрабатывались рабочие проекты, которые зачастую приходилось несколько раз переделывать в силу многих обстоятельств. Главным научным консультантом всех работ был И. В. Маковецкий. /.../

____________________

* Гнедовский Б. Мемориальный музей-заповедник «Сибирская ссылка В. И. Ленина» в Шушенском. // На стройках России, № 1, 1970 г., с. 13-17.


Л. П. САПРЫКИНА, старший научный сотрудник музея


[Из статьи в музейном сборнике, 2012 г.]





Высказаться